ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
на нынешние деньги).
Это старейшее определение проституции уже отмечает ее главнейшие признаки: отдача себя многим, часто меняющимся лицам («в общее пользование»), полное равнодушие к личности желающего того мужчины («готовых к услугам») и отдача себя за вознаграждение («за один обол»). Да и самое слово «проститутка», приписываемое обыкновенно римлянам, встречается уже в упомянутом сообщении о первом организованном Солоном публичном доме, причем проститутки обозначаются в этом отчете как существующие в борделе для продажи («prostasai»). Римское слово «prostate» – продаваться публично, проституироваться – так же, как и существительное «prostibulum» – образовалось, следовательно, из слов «продажная девка», «проститутка».
Но если законодательство Солона дало, таким образом, первую и самую ценную основу для точного определения проституции и проститутки, то у римлян мы находим для этого гораздо более богатый материал. Здесь продажная женщина получила различные весьма характерные названия. Это можно видеть уже в комедиях Плавта (сер. III в. до н.э. – ок. 184 до н.э.), написанных еще по греческим образцам. Он упоминает «guaes-tuosa»: одна из тех, которые охотно зарабатывают (guaestuosa), тело свое питают при помощи тела.
Кроме «guaestuosa», Плавт употребляет еще для проституток названия «meretrix» (от слова «merere» – зарабатывать, именно непотребством), «prostibulum» (от «prostare» – стоять перед публичным домом), «proseda» (от «prosedere» – сидеть перед публичным домом).
Грамматик Ионий Марцелл (IV в. н.э.) определяет разницу между meretrix, или menetrix, и prostibulum: первая занимается своим ремеслом в более приличных местах и в более приличной форме – она остается дома и отдается только в темноте ночной, между тем как prostibulum день и ночь стоит перед борделем.
Здесь мы имеем первое определение свободной, или тайной проституции и проституции публичных домов, определение же Солона относилось только к последней. Тем самым понятие о проституции в отношении к низшей форме ее – гетеры не причислялись сюда – расширилось. Meretrices смотрели с презрением на prostibula и prosedae, клиенты которых рекрутировались из низших слоев народа и из рабов.
Коротко, но вполне исчерпывающе определяет характер проститутки одна надпись на стене Помпеи: «Люцилла извлекала выгоду из своего тела».
Величайшее значение для более точного определения проституции и отличия ее от других форм внебрачных половых сношений имеют знаменитые определения и исследования римского права, прежде всего – Ульпиана. Выводы его находятся в Дигестах Юстиниана . Они гласят:
«Публичным непотребством как ремеслом занимается не только та, которая проституируется в доме терпимости, но и та, которая бесстыдно продает себя – как это обыкновенно бывает – в увеселительном кабачке или в другом месте. Но под словом «публично» мы разумеем «всем и каждому, то есть без выбора» – следовательно, не такую женщину, которая отдалась, нарушив супружескую верность, или благодаря насилию, а такую, которая живет наподобие девки из публичного дома. А потому о женщине, которая имела половые сношения за денежное вознаграждение с одним или двумя мужчинами, нельзя еще сказать, что она публично занимается непотребством как ремеслом». С другой стороны, существует мнение, что и та женщина должна быть причислена к проституткам, которая публично отдается многим и без вознаграждения.
Весьма любопытно, что римские юристы получение платы за половой акт еще не рассматривали как проституцию. Они придерживались того мнения, что денежное вознаграждение не составляет сущность проституции, что оно не столь позорно, как эта последняя, а зависит лишь от отношений между мужчиной и женщиной. Как человек, повидавший и свет, и людей, Ульпиан знал, как часто женщина, занимающая зависимое общественное положение, старается получить какие-нибудь преимущества за то, что она отдается, нисколько не поступаясь при этом своей «честью» и не опасаясь, что потеряет уважение общества и что ее не будут больше считать «честной женщиной». Не существует ли у пассивной в половом отношении женщины глубокой физиологической склонности требовать от мужчины эквивалента за жертву, которую она приносит ему, неограниченно отдаваясь его любовным ласкам? Не распространена ли такая форма «продажности» женщины гораздо больше, чем проституция?
Существует характерный анекдот, прекрасно
иллюстрирующий взгляды римских юристов, что половые сношения за вознаграждение не относятся обязательно к проституции, а бывают часто и помимо ее.
«Если желаешь руководить людьми, – говорил Фридрих Великий, – то главное – знать их вкусы, взгляды и слабости. Слабости есть у всех нас. Моя бабушка из Ганновера спросила однажды французского посланника, чем объяснить, что француженку так легко соблазнить?
– Ваше Величество, – ответил он, – бриллианты!
– Но кто же продаст себя за бриллианты?
– Ну, за сто тысяч талеров!
– Отвратительно – за деньги!
– За красивое жемчужное ожерелье!
– Прошу вас, маркиз, ради Бога, перестаньте!
У моей бабушки было большое пристрастие к жемчугам. Это была ее страсть. Видите ли, таковы все люди.»
Не считая вознаграждение само по себе существенным для понятия проституции, Ульпиан не причисляет к проституткам ни содержанку одного мужчины, ни галантную даму полусвета, получающую содержание, деньги и подарки от нескольких известных любовников, и не применяет к ним понятие «публичной» женщины.
Именно понятие «публичная» составляет, по римскому праву, существенный пункт в определении проститутки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Это старейшее определение проституции уже отмечает ее главнейшие признаки: отдача себя многим, часто меняющимся лицам («в общее пользование»), полное равнодушие к личности желающего того мужчины («готовых к услугам») и отдача себя за вознаграждение («за один обол»). Да и самое слово «проститутка», приписываемое обыкновенно римлянам, встречается уже в упомянутом сообщении о первом организованном Солоном публичном доме, причем проститутки обозначаются в этом отчете как существующие в борделе для продажи («prostasai»). Римское слово «prostate» – продаваться публично, проституироваться – так же, как и существительное «prostibulum» – образовалось, следовательно, из слов «продажная девка», «проститутка».
Но если законодательство Солона дало, таким образом, первую и самую ценную основу для точного определения проституции и проститутки, то у римлян мы находим для этого гораздо более богатый материал. Здесь продажная женщина получила различные весьма характерные названия. Это можно видеть уже в комедиях Плавта (сер. III в. до н.э. – ок. 184 до н.э.), написанных еще по греческим образцам. Он упоминает «guaes-tuosa»: одна из тех, которые охотно зарабатывают (guaestuosa), тело свое питают при помощи тела.
Кроме «guaestuosa», Плавт употребляет еще для проституток названия «meretrix» (от слова «merere» – зарабатывать, именно непотребством), «prostibulum» (от «prostare» – стоять перед публичным домом), «proseda» (от «prosedere» – сидеть перед публичным домом).
Грамматик Ионий Марцелл (IV в. н.э.) определяет разницу между meretrix, или menetrix, и prostibulum: первая занимается своим ремеслом в более приличных местах и в более приличной форме – она остается дома и отдается только в темноте ночной, между тем как prostibulum день и ночь стоит перед борделем.
Здесь мы имеем первое определение свободной, или тайной проституции и проституции публичных домов, определение же Солона относилось только к последней. Тем самым понятие о проституции в отношении к низшей форме ее – гетеры не причислялись сюда – расширилось. Meretrices смотрели с презрением на prostibula и prosedae, клиенты которых рекрутировались из низших слоев народа и из рабов.
Коротко, но вполне исчерпывающе определяет характер проститутки одна надпись на стене Помпеи: «Люцилла извлекала выгоду из своего тела».
Величайшее значение для более точного определения проституции и отличия ее от других форм внебрачных половых сношений имеют знаменитые определения и исследования римского права, прежде всего – Ульпиана. Выводы его находятся в Дигестах Юстиниана . Они гласят:
«Публичным непотребством как ремеслом занимается не только та, которая проституируется в доме терпимости, но и та, которая бесстыдно продает себя – как это обыкновенно бывает – в увеселительном кабачке или в другом месте. Но под словом «публично» мы разумеем «всем и каждому, то есть без выбора» – следовательно, не такую женщину, которая отдалась, нарушив супружескую верность, или благодаря насилию, а такую, которая живет наподобие девки из публичного дома. А потому о женщине, которая имела половые сношения за денежное вознаграждение с одним или двумя мужчинами, нельзя еще сказать, что она публично занимается непотребством как ремеслом». С другой стороны, существует мнение, что и та женщина должна быть причислена к проституткам, которая публично отдается многим и без вознаграждения.
Весьма любопытно, что римские юристы получение платы за половой акт еще не рассматривали как проституцию. Они придерживались того мнения, что денежное вознаграждение не составляет сущность проституции, что оно не столь позорно, как эта последняя, а зависит лишь от отношений между мужчиной и женщиной. Как человек, повидавший и свет, и людей, Ульпиан знал, как часто женщина, занимающая зависимое общественное положение, старается получить какие-нибудь преимущества за то, что она отдается, нисколько не поступаясь при этом своей «честью» и не опасаясь, что потеряет уважение общества и что ее не будут больше считать «честной женщиной». Не существует ли у пассивной в половом отношении женщины глубокой физиологической склонности требовать от мужчины эквивалента за жертву, которую она приносит ему, неограниченно отдаваясь его любовным ласкам? Не распространена ли такая форма «продажности» женщины гораздо больше, чем проституция?
Существует характерный анекдот, прекрасно
иллюстрирующий взгляды римских юристов, что половые сношения за вознаграждение не относятся обязательно к проституции, а бывают часто и помимо ее.
«Если желаешь руководить людьми, – говорил Фридрих Великий, – то главное – знать их вкусы, взгляды и слабости. Слабости есть у всех нас. Моя бабушка из Ганновера спросила однажды французского посланника, чем объяснить, что француженку так легко соблазнить?
– Ваше Величество, – ответил он, – бриллианты!
– Но кто же продаст себя за бриллианты?
– Ну, за сто тысяч талеров!
– Отвратительно – за деньги!
– За красивое жемчужное ожерелье!
– Прошу вас, маркиз, ради Бога, перестаньте!
У моей бабушки было большое пристрастие к жемчугам. Это была ее страсть. Видите ли, таковы все люди.»
Не считая вознаграждение само по себе существенным для понятия проституции, Ульпиан не причисляет к проституткам ни содержанку одного мужчины, ни галантную даму полусвета, получающую содержание, деньги и подарки от нескольких известных любовников, и не применяет к ним понятие «публичной» женщины.
Именно понятие «публичная» составляет, по римскому праву, существенный пункт в определении проститутки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19