– Жареного цыпленка, разве не чувствуешь? Фаршированного, с жареной картошкой. Все уже в духовке. И еще у нас есть самые разные свежие овощи. – Она показала на кастрюлю.
– Тебе помочь? Ты приведешь себя в порядок, а потом, если хочешь, я исчезну.
– Ты это о чем?
– Ну, раз Мэтью придет…
– Мэтью не придет. Ужин для нас с тобой.
– Но почему?
– Потому что я не знаю, сколько времени пройдет, пока мы снова встретимся, если вообще когда-нибудь…
– Джози, мы обязательно…
– Надеюсь. Но на всякий случай давай попируем. В честь нашей дружбы, напри мер. Вот вроде все и готово. Я сейчас подам, а ты открой вино.
– Ладно. Где оно?
– В холодильнике, вместе с двумя порциями шоколадного мусса. Вино, кстати, в бутылке с навинчивающейся пробкой, так что штопор тебе не понадобится.
На самом деле в холодильнике я нашла не одну, а две бутылки белого вина. Впрочем, мы с Джози за ужином легко справились с одной и начали вторую. Покончив с муссом, мы отнесли посуду на кухню и устроились с початой бутылкой у телевизора. Джози наполнила бокалы и торжественно повернулась ко мне.
– Ты когда-нибудь думала о самогипнозе?
Я так и вытаращила на нее глаза. Может, я упустила что-то из нашего разговора?
– Прости, не понимаю.
Она повторила четко и раздельно:
– Самогипноз. Ты когда-нибудь думала об этом?
– Нет, вообще-то нет. – Я терпеливо ждала разъяснений.
– Стоит попытаться. Ну, если ты хочешь вспомнить… вернуть память.
– Теперь ясно. А как это делается?
– Надо встать перед зеркалом и представить себе, будто у тебя в середине лба точка. Ты смотришь на эту точку и воображаешь, что идешь по туннелю. – И все?
– Дальше не помню. Я читала статью в журнале, пациент оставил в палате. Могу прислать его тебе, если хочешь.
– Ладно.
Я откинулась на подушки и закрыла глаза. Согласиться было проще. Не говорить же Джози, что совсем не уверена, хочу ли я знать правду. Я стала ее, этой правды, бояться.
ГЛАВА 18
На этот раз Джози меня не провожала. День выдался дождливым. Чем дальше к северу, тем хуже становилась погода. Струи дождя так и били по стеклам вагона.
После Донкастера дождь немного стих, и уже можно было кое-что разглядеть – машины, из-под колес которых летели брызги воды; игрушечных коров, покорно стоявших среди залитых водой лугов, реки и каналы, вода в которых была того же серо-стального цвета, что и небо.
Во время остановки в Дарлингтоне я позвонила Хуссейнам и сообщила время своего прибытия в Ньюкасл. Имран ждал меня у вокзала.
– Приятно снова вас видеть, мисс Лайлл. Но, пожалуйста, поторопитесь, парковка здесь запрещена. – Он довольно критически оглядел два моих больших чемодана, поставил их в багажник и улыбнулся. – А теперь – домой, в Дюн-Хаус.
Бетти встретила меня куда более холодно.
– Значит, вернулись. – Вот и все, что она сказала, когда я вошла в кухню.
– А вы меня не ждали?
– Я даже не знала, что вы собираетесь уезжать. Мне сообщила об этом Мэнди О'Коннор.
– Мэнди? Когда вы ее видели?
– Утром в воскресенье. Я ждала автобус, сидела в кафе. Ей захотелось поболтать, когда она принесла мне чашку чаю, вот она и призналась, что вы ей очень нравитесь. – В голосе Бетти звучало явное недовольство. – Мэнди решила, что я-то уж знаю о вашем отъезде. Разубеждать ее я не стала, но огорчилась, если сказать честно.
Я была не права и понимала это.
– Простите меня, Бетти. Я должна была позвонить вам до отъезда в Лондон. Я… такого больше не случится.
Мое искреннее раскаяние слегка смягчило ее.
– Ну да ладно. Вы что-нибудь ели?
– Да так, немного перекусила в поезде.
– Ха! Идите снимайте пальто, и мы пообедаем. А я уж собиралась сунуть все в холодильник, если вы не объявитесь.
После обеда, когда мы уже пили чай, я спросила, не звонил ли мне кто-нибудь, надеясь, что Грег объявился. Но он не звонил. Зато этим утром звонила секретарша мистера Симпсона. Она сообщила, что его не будет в офисе до конца недели. Но если я хочу назначить с ним встречу на любое время после его возвращения, она будет рада помочь мне.
Поверенный моей бабушки наверняка решил, что мне уже пора прийти к какому-то решению, и был прав. Я даже пожалела, что придется ждать неделю, прежде чем можно будет сообщить ему о моем решении остаться.
С явной неохотой Бетти сообщила мне еще об одном звонке.
– Эта Мэнди О'Коннор тоже звонила сегодня утром. Сказала, что хотела бы повидать вас и чтобы вы зашли в «Гондолу».
Меня огорчило, что Бетти, к которой я отношусь очень хорошо, явно недолюбливает Мэнди, которая мне тоже нравится. Бетти вела себя почти как мать, недовольная друзьями своей дочери-подростка.
– Бетти, – осторожно начала я. – Мэнди – хорошая девушка. Не знаю, что вы против нее имеете… Да, она любит пошутить иногда насчет своей семьи, но она сама…
Я замолчала, потому что Бетти насупилась еще сильнее.
– Помилуй Бог, Бетани, – сказала она, – ничего я не имею против Мэнди. Удивительно, как она еще выросла такой в этой семейке. Просто мне обидно, что она знала, что вы уезжаете, уж мне-то вы тоже могли сказать!
– Но я ей не говорила. Вы уверены, что она знала? Что она сказала вам?
– Точных слов я не помню, но она определенно что-то говорила насчет «когда Бетани вернется домой». Именно «когда», а не «если».
Внезапно мне все стало ясно.
– Бетти, а таксисты заходят в «Гондолу»?
– Да, торчат там постоянно.
– Так, наверное, Мэнди от них и узнала, что я возвращаюсь домой. Я звонила с одной из станций по дороге, чтобы заказать такси.
Улыбка Бетти была мне истинной наградой.
– Наверное, так оно и было. Там ведь вечно сплетничают, в этом кафе.
Я пришла к такому же выводу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69