Лицо – это все-таки не надоевший полушубок, который можно со спокойной совестью отнести в ближайшее ателье, чтобы из него скроили супермодную муфту. В идеале такой поступок надо выстрадать, годами его вынашивать, заветно о нем мечтать.
Как я мечтала о мотоцикле Harley.
У меня руки дрожали при воспоминании о том, как некорректно обошлась я с собственной многолетней мечтой. Как одним движением руки, зажмурившись, ржавым молотком разбила вдребезги копилку-хрюшку, которая много лет подряд была чем-то вроде символа надежды. Черт бы побрал Ангелочка-искусительницу с ее складной одой новой жизни.
Я старалась об этом не думать.
Рядом со мной приземлилась блондинистая жердь с небрежно прихваченными заколкой волосами и полным отсутствием косметики на бледном лице. Покосившись на ее ноги невиданной длины, я решила, что девушка эта отлично вписалась бы в стройные ряды презираемых мною Барби, если бы добавить в ее облик немного лоска. Или гламура, как сейчас модно говорить.
Но она была обезоруживающе естественной – ни краски на волосах, ни туши на ресницах, ни искусственного загара на коже, ни вульгарной стразинки в гардеробе.
От скуки я решила завести разговор.
– Вы случайно не к Каховичу?
Прежде чем ответить, она несколько секунд меня рассматривала – внимательно, цепко, спокойно.
– Именно. А что?
– Да в общем-то ничего. Я тоже к нему. Вы, наверное, не в первый раз, – только этим можно было объяснить причину ее йогического спокойствия. Да и только в тот момент я заметила, что ее нос вылеплен слишком уж изящно для такого непредсказуемого скульптора, как Природа-матушка.
– Нет, раньше я не оперировалась, – усмехнулась она.
Надо же, чего только на свете не бывает.
– Да вы не нервничайте так, – жердь улыбнулась, – Кахович, говорят, один из лучших в Москве.
– С чего вы взяли, что я нервничаю?
– А вы на свои руки посмотрите.
Мои пальцы хаотично барабанили по журналу, словно исполняя безумную джазовую импровизацию на невидимом пианино.
– Вы правы. Но, черт возьми, как я могу быть хладнокровной, если… Если и сама не понимаю, зачем сюда приперлась.
Жердь рассмеялась. Смех у нее был приятный – переливчатый, живой.
– Меня зовут Ксения. Ксения Пароходова. Можно просто Ксюша.
– Алиса. Лучше меня так и называть – Алиса.
– Алиса в стране телесных чудес, – промурлыкала она. – И что вы хотели бы изменить, Алиса?
– Свою карму, – ухмыльнулась я, – чтобы в моей никчемной жизни появилась хоть капелька осмысленности. Но боюсь, карму господин Кахович не оперирует.
Жердь захлопала ресницами – длинными, но белесыми.
– Не обращайте внимания. Шутка.
– А я буду откачивать из подбородка жир, – помолчав, призналась она.
Я перевела изумленный взгляд на нижнюю часть ее лица. Худощавое изящное личико, четкие скулы, очаровательно припухшие, словно зацелованные, губы. Никакого намека на жир.
– Не смотрите так, – она правильно истолковала мое недоумение, – я бы не стала рисковать и тратиться просто так. Я – модель, и от таких вот штрихов зависит моя карьера.
– Значит… вам кто-то посоветовал? Не обижайтесь, но по-моему, таких людей надо сажать в тюрьму.
– Даррен, мой бойфренд, – улыбнулась Ксения, – поверьте, он не маньяк и знает, о чем говорит. Впрочем, вам не понять. Мои немодельные подруги крутят пальцем у виска, когда узнают, что большую часть жизни я трачу на то, чтобы поддерживать обхват бедер восемьдесят три сантиметра.
– Да уж, весело тебе живется, – хмыкнула я.
– Ну а ты, Алиса? Кроме кармы у тебя, видимо, и более приземленные планы имеются? – сощурилась она.
– Возможно. А может быть, и нет. История простая: подруга сделала операцию и преобразилась. Утверждает, что будто бы другим человеком стала. А я прозябаю который год, ничего интересного не происходит. Точнее, вообще ничего не происходит. Пустота, клонированные друг с друга дни. И замарашка в зеркале.
– Как ты самокритична.
– Просто умею взглянуть правде в глаза, – усмехнулась я. – Или считаешь меня красоткой? Может, мне тоже в модели податься?
– Ну… – она замялась, мне было приятно видеть ее неловкость, – если кое-что подправить, то, может быть, и правда…
– Вот видишь. За этим я сюда и пришла. В конце концов, я женщина и имею право стать красивой. Хотя бы вот так.
Некоторое время сидели молча. Потом я решилась дать волю своему любопытству. Жердь явно лучше моего подготовилась к походу в клинику и была осведомлена обо всех теоретических тонкостях процесса.
– А как долго это история будет тянуться? – спросила я. – Допустим, сегодня этот Кахович уговорит меня на операцию. А дальше что?
– Дальше надо сдать анализы, – пожала плечами жердь, – короткое обследование. Кровь, моча, кардиолог, флюорография. Ничего особенного. И все, можно назначать дату. При желании с анализами можно расквитаться за неделю.
– Так быстро? – в моем животе скользко зашевелился прохладный страх. – Я думала, здесь все основательно…
– Ну а что откладывать? – усмехнулась Ксения. – Только нервы себе трепать. У меня одна знакомая, тоже модель, здесь оперировалась. Она сдала все анализы заранее, и между консультацией и самой операцией прошло всего два дня. Самое долгое – решиться.
«Ну да, – внутренне усмехнулась я, – на это мне потребовалась одна длинная бессонная ночь».
Я хотела спросить что-то еще, но в этот момент из приемной Каховича выпорхнула девушка – выглядела она так, что у нас с разоткровенничавшейся жердью отвисли челюсти. Всего в ней было чересчур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13