Печать - мощное оружие пролетариата. А? Правда: вот тебе и рупор, вещай что хошь. Например, сколачивай Русскую партию.
- У нас есть "Регион"... - задумчиво проговорила Ангел-Рая.
- Извини - "Регион" принадлежит израильскому концерну. Ребята Молтобойцева, конечно, не из пугливых, и все-таки это не свое. Давай перекупим какую-нибудь газетку. Вот, "Новости страны", например. Там уже тридцать лет главный редактор - старый маразматик Штыкерголд, партийный человек. Старость надо уважать, старичок заслужил отдых. Скупаем газету. Отправляем его на пенсию.
- Вот балаболка! - усмехнулась писательница N.
- Хорошо, ты не хочешь быть главным. Это ответственность, это хлопоты. Отлично: бери литературное приложение. Рая, сколько мы ей можем положить помесячно - тысячи три, три с половиной?
- Постой, ты говоришь о "Полдне"? - спросила писательница N. - Но его очень прилично делают. Вполне культурная газета.
- "Полдень" редактирует какая-то баба, - вставила Ангел-Рая, - чуть ли не училка музыки.
- Вот, - сказал Рабинович. - Старого Пер Гюнта - на заслуженный отдых, училке музыки - работу по профессии... Все равно рано или поздно их зарубят саблей кишинево-бакинские кавалергарды. Так пусть хотя бы свои, родные человечки закроют им очи! Слушай, серьезно: мы со своей газетой горы свернем! У нас будет семь мандатов в кнессете.
- Дело за малым, - лениво заметил Доктор, - купить газету. Кстати, ее еще не продают, правящей партии она и самой нужна для предвыборной кампании.
- Это чепуха, - возразила Ангел-Рая, - были бы деньги.
- Вон, люди зарабатывают... - мечтательно продолжал Сашка. - Алка Кениг, художница, специализируется на изготовлении ватных баб.
- Которые на чайник? - уточнил Доктор.
- Да нет, в человеческий рост, произведение искусства. Ватные бабы, на них натягивается чулок. В этом что-то есть... Такие фантомы женственности. Пять лет назад Алка сделала персональную выставку в Музее Израиля. Три зала со взводом ватных баб... Ночью одну из баб, наименее привлекательную, трахнул сторож-араб.
- То есть - как? - удивилась Ангел-Рая. - Они же, я поняла, неживые?
- Ангел ты мой, - умилился Рабинович. - Да. До известной степени они женщины не вполне. Но араб смирился с суррогатом. Дело не в этом, а в том, что Алка уже пятый год с успехом пропивает компенсацию за отверстие, пробуравленное арабом.
- Фу, - обиделась Ангел-Рая. - Ну что ты всякие гадости рассказываешь!
- Агриппа Соколов продает гору Елеонскую, - не обращая внимания на ее реплику, увлекшись, продолжал Рабинович... - Ну, не смотрите на меня так. Землю, землицу продает. Святую землю с горы Елеонской. Во-он той... Ну, что вы как бараны уставились-то? Продает в Россию монастырям и церквам. Если не ошибаюсь, склянка - пять долларов. Нарасхват идет, горочка-то! Чай, Машиах не обеднеет... Бери лопатку, иди копай...
- Рабинович, ты что, охренел? - полюбопытствовал Доктор. - Агриппа человек религиозный, для него наша Масличная гора - не звук пустой.
Рабинович молча налил вино во второй стакан и протянул его Доктору.
- Выпьем за нашу святыню! - сказал он торжественно. - За гору нашу Масличную, на которой состоится помазание Машиаха...
- Признайся... - пробормотал Доктор, глотнув вина. - Признайся, ты сбрехнул насчет Агриппы...
Рабинович упорно молчал. Писательница N. была почти уверена, что Сашка сказал чистую правду.
- А между прочим, госсспода... - проговорил он. - Уж кому совсем нет резона торопить приход Машиаха, так это нам-с, жителям славной шхуны "Маханэ руси"... - Он уже нетвердо стоял на ногах, поэтому, когда он подошел к краю террасы, жена Роксана тревожно глянула от страницы - не свалился бы вниз.
- Если перечитать соответствующее место у Пророков, уделяя внимание топографическому, так сказать, аспекту проблемы... то выясняется, что некоторые особо сильные, как бы это точнее... сопроводительные эффекты явления Мессии шарахнут тютелька в тютельку по нашим замечательным коттеджам...
- Да... - задумчиво подтвердила вдруг Ангел-Рая, - это предусмотрено. Выйдут потоки из Иерусалима, и расколется в долине земля.
- Вот здесь как раз и расколется, к ебене матери, - вставил Рабинович, качаясь над обрывом.
- Но бояться не надо, - спокойно сказала Ангел-Рая, как будто твердо что-то обещала публике.
- Хорошенькое дельце! - воскликнул Рабинович. - Я одной ссуды девяносто тыщ взял...
Они с Доктором стали спорить: посчитает ли банк "Леуми" Конец света за уважительную причину для прекращения выплат или это ярмо и дальше придется тащить...
Потом к ним забрел хабадник Письман, и, как обычно, завязалась очередная идиотская дискуссия на религиозные темы. Письман где ни появлялся, там обязательно воду мутил, морочил головы, крутил яйца и вообще самим фактом своего существования оскорблял и дискредитировал идеи ХАБАДа, этого в высшей степени симпатичного направления иудаизма.
Движение ХАБАДа и так в последнее время переживало кризис, связанный со смертью Любавического ребе. Что и говорить, старик был велик - мощнейший ум, провидец и так далее. Но... его паства после его кончины разделилась на две не слишком отличающиеся друг от друга категории. Первые называли Любавического ребе Машиахом и утверждали, что об этом всюду надо говорить. Вторые тоже держали его за Машиаха, но полагали, что об этом надо помалкивать, а то все и так считают их сумасшедшими.
Письман относился к первой категории. К тому же он был истовый и преданный делу дурак. Напиваясь, как положено, в праздник Симхат Тора, он бил себя кулаком в грудь, притоптывал ножкой и кричал посреди плящущих до одури евреев: "Мужики, егудим!* Что у нас есть в жизни, бля?! Только Тора!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104