ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
мощеная крутая улочка, и я по ней иду босая, так явственно, что стопа ощущает холодную ребристую гальку... Куда я иду? Зачем? Кто я там такая?
некоторых пор стала я приглядываться к мостовым средневековых кварталов европейских городов. Ненароком, мельком оглядывалась, безотчетно пытаясь узнать место. И не то чтобы силилась отделаться от этого сна, он мне вроде и не мешал, и не беспокоил. А просто - надоело! Так что, обыскав Голландию, Францию и Италию с их самыми разными мощеными улицами (брусчатка, круглый булыжник, аккуратный красный кирпичик "елочкой" и пр. и пр. и пр.), я стала подумывать об Испании, тем более что, по уверению отца, глубокий и разветвленный корень бабкиного рода Деспиноза (или, по простому, _иноза, а по-тамошнему, по-ихнему, Эспиноса) уходил в земли dарада.
Да и срок действия известного старинного постановления раввинов, согласно которому пятьсот лет после изгнания из Испании евреям запрещено было ступать на ту, Богом проклятую, землю, истек уже в 1992 году.
- Ну ты там посматривай, - сказал мне отец перед отъездом, - погляди там насчет наших Поразыскивай.
- Пап, - возражала я терпеливо, - пять веков прошло. Какие там наши?
- Ну ты все же посматривай, - упрямо повторял отец, - поглядывай Все-таки твои предки.
- Предки-шмедки, - роняла мама. - Оставь ее в покое с твоими липовыми бумагами.
Очевидно, она имела в виду тот, поминаемый отцом, лист с генеалогическим древом, который в отцовой семье хранился, но в годы эвакуации был утерян. Там, на черенке одной из обрубленных веточек, - как утверждает папа, - сидел одинокий шлифовщик стекол Барух (Бенедикт) _иноза.
- Ну уж, - сказал отец, - липовые или не липовые, да только без цыганщины.
Это он подразнивал мамину фамильную романтическую историю с прабабкой-цыганкой, уже где-то описанную мной.
- Так что разведай, - напутствовал меня отец, - что-нибудь про историю рода.
- ода-шмода - бормотала мама.
- Не поддавайся на цыганские провокации, - сказал отец.
А мне вдруг пришли на память цыганские романсеро Гарсиа Лорки. Все эти, благоговейно вызубренные в девятом классе, в дрожи первой влюбленности
енила тростник на шепот луна в золотых лагунах. Девчонки, грызя орехи, идут по камням нагретым. Во мраке крупы купальщиц подобны медным планетам и - гороховая россыпь на оборках, воланах, подолах платьев, и сухое потрескивание деревянных ладошек кастаньет, и какое-то там лунное лезвие в ночи эх!
[овом, так получалось, что по всем показаниям выпадала мне дорожка в эту нашу домашнюю Испанию.
1
В Барцелоне, во время погромов 1391 года, евреи заперлись в крепости, заручившись покровительством местного губернатора и знати. Но разъяренная чернь осадила крепость и подожгла ее. Осажденные, потеряв надежду на спасение, сами закалывали себя кинжалами или бросались с крепостной башни и разбивались; другие приняли мученическую смерть от рук неприятеля, остальные изменили своей вере; лишь немногим удалось бежать Очень велико было число тех, которые в тот ужасный год, под страхом смерти, приняли крещение По стране разъезжали доминиканские монахи, врывались с крестом в руке в синагоги и грозно требовали от евреев, чтобы они приняли крещение; тут же стояла наготове толпа католиков, чтобы по первому знаку монахов броситься на евреев. Под влиянием этих угроз тысячи евреев принимали христианство, увеличивая тем число марранов
. М. Дубнов. Краткая история евреев
* * *
Гигантский воздушный шар завис над Барселоной, как раз над короной церкви Pграда Фамилиа. Он почти неподвижно стоял в легком веселом воздухе, в приморском теплом мареве, словно застряв в невидимой лузе или предлагая себя для какой-то игры на бескрайнем небесном поле. Город, с обеих сторон сжатый горами и морем - с третьей стороны, возлежал на дне воздушного океана. Излишество томления распирало это пространство, создавало завихрения, вибрацию прозрачной толщи.
А шар все-таки поднимался над шпилями церкви, но для того, чтобы заметить это, надо было долго всматриваться в спокойствие голубовато-розового океана, пропоротого спиралями, - колокольни, шпили церквей, трубы домов... .
Довольно долго и мы "зависали" над этой долиной неги, не в силах уйти с террасы Национального дворца, у подножия горы Монжуик. Минут двадцать уже мы сидели на скамейке, давая отдых ногам, истоптанным шестичасовым блужданием по залам музея Каталонского искусства
Любовались совершенной формой шара над вилкой колокольни легендарной вечнонедостроенной церкви, я жевала бутерброд, а Боря объяснял мне уникальную ценность собрания скульптур и фресок, только что увиденных в музее.
Я вяло прислушивалась. У меня насчет шедевров религиозного христианского искусства было свое, тихое, но твердое еврейское мнение.
Крашеная деревянная скульптура в музее Каталонских примитивов напоминает Пермскую, только там Иисус похож на старого калмыка или узкоглазого коми, а здесь Иисус тщедушен, как ребенок, с лицом изможденного старого еврея. На одном из распятий он, свесив голову, удрученно разглядывает свои большие разлапистые ступни, связанные, как у гуся...
Крест другого распятия, видимо, рассохся за века, и, привинченный к стене, Иисус парит в воздухе, раскинув руки, словно увидел кого-то родного и жаждет принять его в объятия. Кажется, вот-вот воскликнет что-нибудь вроде: "Мойшеле, кинделе, беги сюда, поцелуй скорей дядю Йошке!"
Rятые на фресках, перенесенных сюда из дальних пиренейских церквушек, Андрей, Фома, Иоанн - наивны и отрешенно мудры, легкие детские их ступни либо направлены параллельно вбок, либо, как на утренней гимнастике, расставлены - пятки вместе, носки врозь.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2 3
некоторых пор стала я приглядываться к мостовым средневековых кварталов европейских городов. Ненароком, мельком оглядывалась, безотчетно пытаясь узнать место. И не то чтобы силилась отделаться от этого сна, он мне вроде и не мешал, и не беспокоил. А просто - надоело! Так что, обыскав Голландию, Францию и Италию с их самыми разными мощеными улицами (брусчатка, круглый булыжник, аккуратный красный кирпичик "елочкой" и пр. и пр. и пр.), я стала подумывать об Испании, тем более что, по уверению отца, глубокий и разветвленный корень бабкиного рода Деспиноза (или, по простому, _иноза, а по-тамошнему, по-ихнему, Эспиноса) уходил в земли dарада.
Да и срок действия известного старинного постановления раввинов, согласно которому пятьсот лет после изгнания из Испании евреям запрещено было ступать на ту, Богом проклятую, землю, истек уже в 1992 году.
- Ну ты там посматривай, - сказал мне отец перед отъездом, - погляди там насчет наших Поразыскивай.
- Пап, - возражала я терпеливо, - пять веков прошло. Какие там наши?
- Ну ты все же посматривай, - упрямо повторял отец, - поглядывай Все-таки твои предки.
- Предки-шмедки, - роняла мама. - Оставь ее в покое с твоими липовыми бумагами.
Очевидно, она имела в виду тот, поминаемый отцом, лист с генеалогическим древом, который в отцовой семье хранился, но в годы эвакуации был утерян. Там, на черенке одной из обрубленных веточек, - как утверждает папа, - сидел одинокий шлифовщик стекол Барух (Бенедикт) _иноза.
- Ну уж, - сказал отец, - липовые или не липовые, да только без цыганщины.
Это он подразнивал мамину фамильную романтическую историю с прабабкой-цыганкой, уже где-то описанную мной.
- Так что разведай, - напутствовал меня отец, - что-нибудь про историю рода.
- ода-шмода - бормотала мама.
- Не поддавайся на цыганские провокации, - сказал отец.
А мне вдруг пришли на память цыганские романсеро Гарсиа Лорки. Все эти, благоговейно вызубренные в девятом классе, в дрожи первой влюбленности
енила тростник на шепот луна в золотых лагунах. Девчонки, грызя орехи, идут по камням нагретым. Во мраке крупы купальщиц подобны медным планетам и - гороховая россыпь на оборках, воланах, подолах платьев, и сухое потрескивание деревянных ладошек кастаньет, и какое-то там лунное лезвие в ночи эх!
[овом, так получалось, что по всем показаниям выпадала мне дорожка в эту нашу домашнюю Испанию.
1
В Барцелоне, во время погромов 1391 года, евреи заперлись в крепости, заручившись покровительством местного губернатора и знати. Но разъяренная чернь осадила крепость и подожгла ее. Осажденные, потеряв надежду на спасение, сами закалывали себя кинжалами или бросались с крепостной башни и разбивались; другие приняли мученическую смерть от рук неприятеля, остальные изменили своей вере; лишь немногим удалось бежать Очень велико было число тех, которые в тот ужасный год, под страхом смерти, приняли крещение По стране разъезжали доминиканские монахи, врывались с крестом в руке в синагоги и грозно требовали от евреев, чтобы они приняли крещение; тут же стояла наготове толпа католиков, чтобы по первому знаку монахов броситься на евреев. Под влиянием этих угроз тысячи евреев принимали христианство, увеличивая тем число марранов
. М. Дубнов. Краткая история евреев
* * *
Гигантский воздушный шар завис над Барселоной, как раз над короной церкви Pграда Фамилиа. Он почти неподвижно стоял в легком веселом воздухе, в приморском теплом мареве, словно застряв в невидимой лузе или предлагая себя для какой-то игры на бескрайнем небесном поле. Город, с обеих сторон сжатый горами и морем - с третьей стороны, возлежал на дне воздушного океана. Излишество томления распирало это пространство, создавало завихрения, вибрацию прозрачной толщи.
А шар все-таки поднимался над шпилями церкви, но для того, чтобы заметить это, надо было долго всматриваться в спокойствие голубовато-розового океана, пропоротого спиралями, - колокольни, шпили церквей, трубы домов... .
Довольно долго и мы "зависали" над этой долиной неги, не в силах уйти с террасы Национального дворца, у подножия горы Монжуик. Минут двадцать уже мы сидели на скамейке, давая отдых ногам, истоптанным шестичасовым блужданием по залам музея Каталонского искусства
Любовались совершенной формой шара над вилкой колокольни легендарной вечнонедостроенной церкви, я жевала бутерброд, а Боря объяснял мне уникальную ценность собрания скульптур и фресок, только что увиденных в музее.
Я вяло прислушивалась. У меня насчет шедевров религиозного христианского искусства было свое, тихое, но твердое еврейское мнение.
Крашеная деревянная скульптура в музее Каталонских примитивов напоминает Пермскую, только там Иисус похож на старого калмыка или узкоглазого коми, а здесь Иисус тщедушен, как ребенок, с лицом изможденного старого еврея. На одном из распятий он, свесив голову, удрученно разглядывает свои большие разлапистые ступни, связанные, как у гуся...
Крест другого распятия, видимо, рассохся за века, и, привинченный к стене, Иисус парит в воздухе, раскинув руки, словно увидел кого-то родного и жаждет принять его в объятия. Кажется, вот-вот воскликнет что-нибудь вроде: "Мойшеле, кинделе, беги сюда, поцелуй скорей дядю Йошке!"
Rятые на фресках, перенесенных сюда из дальних пиренейских церквушек, Андрей, Фома, Иоанн - наивны и отрешенно мудры, легкие детские их ступни либо направлены параллельно вбок, либо, как на утренней гимнастике, расставлены - пятки вместе, носки врозь.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2 3