Расскажи, я ничего об этом не знаю.
– Один человек сказал ему однажды, что он умрет от голода. Так и произошло. Ротшильд должен был уехать из дома на две недели за границу, попрощался со всеми и напоследок зашел в специальную комнату, где хранился его сейф с деньгами. Дверь неожиданно захлопнулась, и он не смог ее открыть. Так была устроена эта дверь. Через две недели комнату с сейфом открыли. Ротшильд был мертв...
– Страшная история.
– Мистическая. Он ведь спас столько евреев от голодной смерти. Жертвовал огромные суммы на покупку земель для будущего государства Израиль...
– Любишь Израиль?
– Очень.
– – Больше, чем Киев?
– Не знаю... Больше. У меня появилось здесь необыкновенное чувство дома, словно я родился и вырос в этих горах. Или жил когда-то... тысячу лет назад. Мистика...
– У меня та же мистика. Может, мы действительно жили здесь раньше? В предыдущих жизнях.
– Ненавижу врагов Израиля. Не понимаю: что людям от нас нужно? За пятьдесят лет превратили пустыню в цветущий сад. Живем себе, никого не трогаем. Знаете, почему Израиль называется «Зеленой чертой»? Часто в новостях в СНГ говорили: «за Зеленой чертой». Помните?
– Помню. Но не знаю почему.
– Так Израиль выглядит из космоса и из иллюминатора самолета на большой высоте. Зеленая черта, а вокруг– серое, безжизненное пространство... В армию я хочу, в боевые войска. Не наберу достаточно баллов для аэродинамики, пойду служить.
– Специально не наберешь?
– Нет. Завтра буду честно стараться на контрольной. Космос тоже полезно осваивать.
– Родители твои собираются в Израиль?
– Да. Квартиру продадут в Киеве и приедут. В сентябре, думаю. Как раз к Новому году.
– К пять тысяч семьсот пятьдесят второму со Дня сотворения мира.
– Да. До сих пор не могу привыкнуть к еврейскому Новому году. Видели гору Тавор?
– Да. Две тысячи лет назад евреи разжигали там огромный костер – так сообщали, что начался Новый год.
– А потом – на следующей горе, и так по цепочке... Наверное, две тысячи лет назад у евреев была жизнь совсем другая.
– А я думаю, такая же, как теперь. Три еврея – четыре мнения, и каждый точно знает, как управлять государством. Трудный мы народ.
– Зато выносливый, слава Богу.
– Это точно.
– А ты не любишь плюрализм?
– Не знаю. Иногда очень хочется, чтобы был сильный руководитель.
– Диктатор?
– Может быть. Чтобы он отдавал четкие, волевые приказы.
– Уничтожить всех врагов Израиля?
– Угу...
– Я думаю, ты не прав, Алеша. Разве евреи две тысячи лет страдали в неволе ради того, чтобы вернуться в Иерусалим и заковать себя в кандалы диктатуры? Евреи всегда мечтали жить в своем свободном государстве и открыто, никого не опасаясь, говорить все, что думаешь. В галуте не было такой возможности. Кстати, ты научился говорить то, что думаешь?
– Не совсем. Только Йоси... Йоси можно все сказать, а другие, если неправильно поймут, хуже сделают.
Дорога поворачивает вправо, и солнечные лучи пронзают золотые Алешины кудри. Любуюсь украдкой его красотой. Не юноша, а само совершенство. Настоящий царь Давид работы Микеланджело.
– Родители, наверное, скучают по тебе?
– Очень. По нас. Нас двое в интернате. Брат Толик. Мы с ним двойняшки. Внешне не похожи совсем. Он смуглый и шатен.
– Надо же! А еще кто-то есть?
– Нет. Мы с братом – и все.
– Жаль, что я с ним не познакомилась.
– Не знаю. Он неразговорчивый.
– Но вам ведь хорошо вдвоем? Легче?
– Да, конечно. Хотя у каждого своя жизнь.
– Как это?
– Так. Мы с Толиком всегда вместе были, всю жизнь в одной комнате, в одной группе детского сада, в одном классе. Дрались в детстве. Он мне в пятом классе зуб выбил.
– Ужас!..
– Угу. А когда приехали в интернат, Йоси нас с первого дня в разные комнаты поселил. Мы обалдели с Толькой. Сначала подумали: может, мест не хватает? Потом, смотрим, все в порядке. Договорились с пацанами поменяться, чтобы в одной комнате быть, а Йоси не разрешил.
– Почему?
– Вызвал нас и говорит: «Вы всю жизнь вместе, варитесь в своем соку, а теперь пришло время жить самостоятельно, и каждый из вас может много дать окружающим людям. Я не согласен с тем, что близнецы должны быть всегда вместе. Считайте это педагогическим экспериментом. Поживите врозь три месяца, а потом посмотрим».
– И что, прав оказался?
– Еще как! Во-первых, только теперь я узнал Толика по-настоящему, со стороны. У него свои друзья, у меня свои. Физически Йоси нас отдалил, но благодаря этому мы сблизились, хотя у каждого своя жизнь. Странно, правда?
– Да, необычно.
– Но очень мудро. Йоси – гений.
– По-моему, ты тоже.
– Я?.. Может, свернем к морю и искупаемся? Опознаем на полчаса.
– К морю?.. Хорошая идея. Я в это лето еще не купалась.
– Желание загадайте.
– Купальник у меня с собой есть на всякий случай. Сейчас позвоню в лабораторию.
Набираю номер ответственного группы разработчиков электронной части спутника, с которым договаривалась о встрече еще в Иерусалиме.
– Виктор, добрый день. Я уже близко и не одна, а с вашим хорошим знакомым Алешей.
– Если с Алешей, то я за вас спокоен на сто процентов. Будете вовремя.
– Вы попали прямо в точку. Можно нам задержаться на полчаса?
– Вполне. Мы здесь до позднего вечера. Полчаса ничего не решают.
– Спасибо. – Подмигиваю Алеше: – Вперед! Пляж почти пустой.
Интифада...
Местные на работе, а иностранцы вообще перестали приезжать. Кому хочется вернуться из отпуска калекой... Или вообще не вернуться. Хороший еврейский юмор.
В прошлое лето здесь негде было прилечь...
Мокрый пес одиноко гоняет по пляжу в ожидании хозяина.
Ныряю с головой, рассматриваю морское дно. Вспоминаю недавнее интервью с каббалистом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78