Ди уехала домой, в Магадан, а я с родителями – на Черное море» Папа достал путевку на их с мамой большом военном заводе. То есть достала, как всегда, мама. В отделе социального обеспечения у нее работала подруга, которая сообщила о горящей путевке, и мама мягко, убедительно объяснила папе, какие действия следует предпринять, чтобы путевка досталась именно нам.
Двадцать дней мы гуляли среди диковинных растений огромного ботанического сада, купались в море, катались на прогулочных катерах и катамаранах. Жизнь была безоблачной и прекрасной. Много лет спустя я часто вспоминала именно эту поездку и вновь убеждалась, как права была мама, когда говорила, что главное – быть вместе и здоровыми. Однажды мы сидели с ней на белой курортной скамейке, ажурной и легкой, – может быть, это ощущение рождалось из-за того, что скамейка, слово белая птица, приземлилась на краю высокой горы, уходящей зеленым откосом в синее море. Мама вдруг спросила:
– Ты скучаешь по Ди?
– Не знаю... Наверное, от нее нужно иногда отдыхать... Мне здесь всего хватает.
На самом деле я иногда вспоминала о Ди, когда замечала вдруг странные лица, непонятным образом складывающиеся при легком дуновении ветра из причудливых растений ботанического сада. Я вспоминала Ди, когда выщербленные морем камни представлялись мне мужчинами и женщинами с воздетыми к небу руками или взлетающими птицами. Папа сказал, что это нормально, ведь у всех явлений природы есть души, только некоторые люди их видят, а многие – нет.
На море казалось, что Ди с ее сумасшедшими выходками и непредсказуемыми поступками вообще больше мне неинтересна, но я ошибалась, потому что, вернувшись из поездки, первым делом побежала в студенческую общагу. Ди там не было. Она отсутствовала весь август и первую половину сентября и только семнадцатого числа вдруг возникла передо мной, счастливая, лучезарная. Первым вопросом после наших объятий был ее вечный:
– Зяма дома?
– Конечно, куда ж ему деться.
– Ура!..
И мы отправились на лекцию по языкознанию, усевшись в конце аудитории, чтобы можно было незаметно шептаться. Ди явно не терпелось рассказать мне что-то важное, поэтому, как только все угомонились, а профессорша начала объяснять строение корней, Ди достала из большой холщовой сумки конверт.
– Что это?
– Письмо мне от Олега!
– Он разыскал тебя?
– Я первая ему написала.
– А как ты узнала его адрес?
– У его бывшей жены.
– Жены?
– Да. У Олега была жена и есть сын.
– От Олега?
– Конечно! Ему сейчас четыре года.
– А где жена?
– Уехала в начале августа в Монголию.
– Зачем?
– Второй раз вышла замуж за военного. Его распределили в Монголию. Я, как только получила адрес Олега, сразу хотела поехать к нему в часть, но у меня не было денег на билет. То есть родители дали мне на еду на месяц, хватило бы... Но дело не в этом.
– А в чем?
– Я решила сначала написать ему письмо.
– Написала?
– Да. И представляешь, через две недели получила ответ.
– Что ты написала Олегу?
– Правду. Что полюбила его с первого взгляда. Ну не так банально, конечно. Это было очень красивое письмо.
– И что он тебе ответил?
– Он тоже любит меня!
Я смотрела на Ди, и мне казалось, она глупеет прямо на глазах. Ее наивность разъедала мои нервы, как серная кислота. Я была уверена – Ди понадобилась этому идиоту для каких-то целей.
– Ди, он не любит тебя!..
– Перестань!
Она сунула мне конверт:
– Читай!
Я развернула тетрадную страницу. Мгновенно отбросила шелуху нежных фраз о страданиях, которые испытывал режиссер, глядя на свою лучшую актрису, о чувстве долга перед театром, перед великим делом, которое он задумал и должен был осуществить, а их роман убил бы всю работу и забрал бы творческую энергию, о том, что теперь, в армии, он понимает, как был не прав, сдерживая себя и Ди и запрещая ей даже смотреть на него влюбленными глазами, как он заставлял себя издеваться над ней, чтобы оттолкнуть ее и заставить возненавидеть его. Я мгновенно отбросила весь этот подлый, виртуозный вздор и нашла цель Олега. «Влюбленный солдат» объяснял Ди, что не нужно приезжать к нему в часть – свидание получить очень трудно. Самое лучшее – найти какую-нибудь возможность, использовать какие-либо связи, чтобы ему дали отпуск.
– Уверена, другие актрисы тоже получили любовные послания и указания искать связи.
– Только я...
– Хочешь, поинтересуюсь в соответствии со списком театральной труппы?
– Эмма, пожалуйста, перестань издеваться. У Зямы наверняка есть связи в военкомате или еще где-нибудь. Он ведь главный инженер такого большого завода.
– Ты думаешь, папа согласится собственными руками толкнуть тебя в объятия этого подлеца?
– Почему ты так ненавидишь Олега?
– Потому что вижу его насквозь.
– Ты просто завидуешь мне...
– Да! Безумно.
– Завидуешь, что я испытываю такое огромное чувство. И оно взаимно. А ты об этом даже понятия не имеешь.
Эту лавину невозможно было остановить. Она неслась в образе стихийного бедствия, и люди перед ней превращались в муравьев.
Вечером мы опять сидели втроем в папином кабинете, и Ди умоляла Зяму помочь Олегу. В конце концов папа сдался, пообещав Ди поискать такую возможность. Через два дня папа сообщил мне, что помочь ничем не может, но у него есть идея, совершенно невероятная, сумасшедшая, следовательно, беспроигрышная, которой он ни с кем ни за что не поделится, но этого и не нужно – его идея все равно обязательно придет в голову Ди. Он сказал это очень грустно, как пророк, который видит и знает наперед, но только раздражает своими пророчествами.
Папа оказался прав. Через три дня после того, как он сказал, что ничем не может помочь, возбужденная Ди опять протянула мне конверт:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78