Причем не имело значения, был клиент женат или нет. Это ненормально, но вполне типично. В ожидании клиента Делейни пересчитала запасы в кладовке, уверяя себя, что вовсе не прислушивается к звукам за окном, однако все же прислушивалась.
Она пересчитала полотенца и выписала заказ еще на несколько десятков. Благодаря Ваннетте ей пора пополнить запасы раствора для химической завивки. Едва Делейни закончила инвентаризацию, как со стоянки донесся приглушенный скрип гравия. Она замерла и прислушалась. Звук повторился. Не размышляя, Делейни схватила корзину для мусора и открыла дверь черного хода.
Возле капота серебристого «кадиллака» стояла Софи в голубой парке. В одной руке она держала белый конверт, а другой приподняла «дворник» и подсунула конверт под его лопасть. Делейни, и не заглядывая в конверт, знала, что там.
– Так это ты!
Софи резко обернулась, прижала руку к груди, открыла и снова закрыла рот. Судя по ее виду, она была ошеломлена не меньше Делейни. А Делейни не знала, радоваться ли ей, что записки подкидывал не какой-нибудь сумасшедший, или накричать на избалованную девчонку.
– Я просто… просто…
Пролепетав нечто невразумительное, Софи схватила конверт и сунула его в карман.
– Я знаю, что именно ты «просто» делала. Ты пыталась оставить мне очередную записку.
Софи скрестила руки на груди. Она храбрилась, но ее лицо было почти таким же белым, как снег.
– Пожалуй, мне надо позвонить твоему отцу.
– Он уехал. У него медовый месяц, – сказала Софи, ничего не отрицая.
– Ну, это не навсегда. Я подожду, когда он вернется.
– Ну и звоните, он вам не поверит. Если он и хорошо к вам относится, то только из-за Лайзы.
– А вот твой дядя Ник поверит. Он знает про первые две записки.
Софи опустила руки.
– Вы ему сказали? – вскричала она так, как будто это не она, а Делейни совершила что-то дурное.
– Да, сказала, и теперь он мне поверит, – заявила Делейни с уверенностью, которой па самом деле не чувствовала. – Вряд ли он обрадуется, узнав, что это ты оставляла мне записки с угрозами.
Софи вскинула голову:
– Вы ему не расскажете!
– Объясни, зачем ты тут рыскала и пыталась напугать меня своими записками, тогда я, может быть, не стану рассказывать Нику.
Несколько долгих секунд Софи молча смотрела на Делейни, потом попятилась.
– Ну и звоните, а я буду все отрицать.
Делейни дождалась, пока Софи уйдет, и вернулась в салон. Она не хотела, чтобы подобное поведение просто так сошло девчонке с рук, но беда в том, что у нее не было опыта общения с детьми и в то же время не хотелось перекладывать эту проблему на Лайзу, когда та вернется после медового месяца. К тому же Делейни подозревала, что у Лайзы могут быть свои трудности с Софи, и не стоило добавлять к ним еще одну. Значит, оставался только Ник. Вопрос в том, поверит ли он ей.
Делейни еще не приняла окончательного решения, когда на следующий день в половине четвертого в салон вошла Софи. Делейни подняла взгляд от парика миссис Стоксберри и заметила девочку, которая маячила у входной двери.
Ее густые темные волосы были заколоты по бокам невидимками с цветочками, глаза на маленьком личике казались огромными. В большом пушистом пальто она была похожа на испуганного ребенка.
– Подожди минутку, я сейчас освобожусь, – сказала ей Делейни и снова переключила внимание на клиентку. Она приладила на голове пожилой женщины белый парик и протянула ей черный, надетый на пластиковую болванку. Получив с миссис Стоксберри плату с учетом пенсионной скидки, Делейни проводила ее до выхода. Теперь она могла уделить внимание Софи. Она ждала, когда девочка заговорит. После минутного колебания Софи сказала:
– Вы вчера не звонили дяде Нику.
– А может, я звонила, только ты об этом не знаешь?
– Нет, потому что пока папа и Лайза отсутствуют, я живу у него.
– Ты права, я ему не звонила.
– Вы поговорили с ним сегодня?
– Нет.
– А когда собираетесь поговорить?
– Еще не знаю.
Софи нахмурилась:
– Вы что, нарочно надо мной издеваетесь?
Делейни как-то не подумала, что для тринадцатилетней девочки ожидание, когда же взорвется бомба, мучительно.
– Да. – Она улыбнулась. – Зачем тебе знать, когда и где я что-то скажу?
– Ладно, вы победили. Я хотела, чтобы вы испугались и уехали из города. – Софи вздохнула и посмотрела в пространство поверх головы Делейни. – Извините.
Однако не было похоже, чтобы она сожалела о сделанном.
– Зачем тебе это нужно?
– Ведь тогда дядя Ник получит все, чего из-за вас всегда был лишен. Его отец давал вам все, а дядя Ник ходил в дырявых джинсах и футболках.
Делейни не могла припомнить, чтобы Ник когда-нибудь носил рваную одежду.
– Я была падчерицей Генри. По-твоему, из-за того, что моя мать вышла замуж за Генри, я должна была ходить голой? Ты всерьез считаешь, что это я виновата в том, как Ник одевался?
– Ну, если бы ваша мать не вышла за Генри, тогда…
– Тогда Генри стал бы добрым папочкой? – перебила ее Делейни. – Он бы любил Ника и покупал ему все, что тот пожелает? Он женился бы на твоей бабушке? – По выражению лица Софи Делейни поняла, что девочка именно так и думала. – Такого никогда бы не произошло. Когда я приехала в Труди, Нику было десять лет, и за все эти годы отец так его и не признал. Не сказал ему ни одного доброго слова.
– Он еще мог бы его признать.
– Ну да, с такой же вероятностью обезьяна могла бы летать на заднице. – Она покачала головой. – Ну-ка снимай пальто и проходи сюда.
Делейни поняла, что больше не может спокойно смотреть на посеченные концы волос Софи.
– Зачем?
– Я. вымою тебе голову.
– Я мыла се сегодня утром, перед школой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98