Спотыкаясь, девочка пересекла комнату и вцепилась в юбку Сары.
- Бен говорит, что придет паук и съест меня! - вдруг захныкала она. Я видела его во сне. Мамочка, прогони паука или отдай его Бену. Это его паук!
Рафаэль пробормотал что-то на испанском.
Сара подняла дочку на руки, разглаживая ее взъерошенные черные локоны, и Джилли прижалась лицом к ее плечу.
- Кто этот дядя?
- Так просто.
Крепко обняв ее маленькое тельце, Сара попыталась проскочить мимо Рафаэля, но смелые пальцы схватили ее за плечо.
- Она зовет тебя "мамой". Чья она? Es imposiblel (Это невозможно (исп.). Ну, говори! - настаивал он нетерпеливо.
Стряхнув с плеча его тяжелую руку, Сара быстро прошла в детскую, думая только о Джилли. Рафаэль не должен ничего о ней знать. Она скорее воткнет ему нож меж ребер, чем подпустит его к детям! Он обвинил ее в том, что она избавилась от их ребенка! Да как он мог? Нет, здесь что-то не так! У него не хватает смелости признать, что четыре года он просто от них скрывался. Он принимает ее за ненормальную. Но нет, за детей она будет драться, как львица. Что привело его сюда? Естественное любопытство? Как бы то ни было, теперь уже слишком поздно. Теперь у него нет права врываться в их жизнь и требовать то, от чего когда-то отказался по собственной воле... нет, это ему не удастся!
Руки у нее тряслись, и ей стоило определенного труда уложить Джилли, но девочка даже не
- Паук уже ушел? - пробормотала она.
- Он уже очень, очень далеко, - неровным голосом успокаивала ее Сара, с беспокойством осматривая вторую кроватку. Бен лежал, свернувшись калачиком, под пуховым одеялом, укутавшись с головой. Он всегда делал себе в постели норку. Джилли же, наоборот, все скидывала с себя.
В дверях она столкнулась с Рафаэлем и подняла руки, закрывая ему доступ в детскую.
- Я не пущу тебя сюда.
Он не двигался. Ни вперед, ни назад.
- Madre de Dios (Матерь Божья (исп.) - едва слышно пробормотал он, переходя на экспрессивный испанский.
Она уперлась ладонями в его широкую грудь и буквально вытолкнула из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь и не давая ему возможности даже взглянуть на близнецов. Все это было проделано по велению инстинкта, она совсем себя не узнавала. Страх и ярость владели ею в равной степени.
- Уходи! - с трудом вымолвила она. - Я не хочу тебя видеть!
Смуглая рука вдруг схватила ее за плечо и прижала к стене.
- Моя дочь... у нее черные волосы. Она моя дочь. Моя дочь! - прорычал он сквозь зубы.
- Не твоя. Ты ей не отец!
Полуприкрыв веками глаза, он смотрел на нее сверху вниз.
- А второй?
- Близнецы! - выпалила она.
Вдруг на его смуглом, все еще недоверчивом лице проступила неприкрытая ярость. Она сделала было шаг назад, но он преградил ей путь, упершись рукой в стену в двух дюймах от се уха. В висках у нее застучало. Она до смерти перепугалась.
- Так, значит, ты меня просто обманывала. Вы все меня обманывали! Все эти россказни об аборте... Ложь. Рог Dios, ложь! - воскликнул он, вложив в это крещендо весь свой бесконечный черный гнев. - Все это время, все эти годы ты обманом крала у меня моих детей! И ты думаешь, что тебе это сойдет с рук? Неужели ты считаешь, я позволю холодной, как лед, мегере воспитывать плоть от плоти моей? Нет, за это ты мне заплатишь. Ты их потеряешь. Я отберу их у тебя.
Хотя Сара ничегошеньки не понимала, последняя угроза полоснула ее по сердцу.
- Ты этого не сделаешь!
Он убрал руку.
- Встретимся в суде вместе со всей твоей семейкой. У меня есть все необходимые бумаги. В них нет никакого упоминания о детях. У меня есть доказательство того, что со мной проделали. За такую ложь, за такой подлог не будет тебе прощенья!
Сара смотрела на него в ужасе. А он, не удостоив ее взглядом, бросился к двери. Она за ним, забыв, что была босиком. В панике она схватила его за рукав, но он яростно стряхнул ее руку.
- Обманщица! - прокричал он ей так, что запросто поднял бы на ноги весь дом.
Но она еще бежала за ним по инерции, подчиняясь только инстинкту преследования. Двери лифта захлопнулись у нее перед носом, и тогда она бросилась вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки сразу; повернула раз, повернула два, повернула три и в конце концов оказалась в маленьком с натертым полом фойе. Ничего не видя вокруг себя, она выскочила из двери.
- Миссис Сауткотт! - воскликнул охранник, вскакивая со стула и бросаясь за ней вдогонку.
Черный "ламборгини" уже несся вниз по улице со скоростью реактивного самолета, разбегающегося по взлетной полосе. Сара стояла посреди мостовой с горящими щеками, по которым струились растрепанные светлые волосы.
- Что случилось?
Как оглушенная, она посмотрела на взволнованного охранника, не совсем понимая, что делает тут на улице в этот поздний час.
- Ничего... ничего, - пробормотала она.
Дрожа от холода, она вошла в лифт. Мать Анжелы выглядывала из-за двери своей квартиры.
- Кто-то кричал. Боже, вы ужасно выгладите! Дорогая, - бормотала она.
- Извините за беспокойство.
Сара торопливо отступила к себе в квартиру и закрыла дверь.
Как так получилось, что ее такой спокойный мирок вдруг взорвался и превратился в настоящий кошмар? Рафаэль чем-то ей угрожал. А чего это она запаниковала? В голове у нее родилось множество вопросов, на которые она не находила ответа. Рафаэль не умел лгать и притворяться. Даже в светских разговорах. В давно прошедшие времена, даже борясь с ее родителями, он использовал в качестве оружия правду и только правду, наблюдая за тем, как они корчатся от болезненных укусов не прибегающей к уловкам и повергающей их в шок правды.
В голове у нее стало зарождаться чудовищное подозрение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56