Глядя на муки Стрельникова. Кажется, я все-таки помню, куда ему залепила. Между прочим, каблуком. Помнишь, я на курсы по самообороне ходила?
– Ну?
– Надо ж, пригодилось! А вообще, я тебе скажу, здесь нам ловить нечего. Если четверо мужиков не могут даже толком изнасиловать приличную женщину, то это место не для нас. Не считаешь?
– А какое тогда для нас? – вздохнула я. Однако пусковой механизм Дудиковой уже был запущен. И потом, никто не сказал, что эта «зверская» попытка не повторится с более удачным финалом. Прелесть и безопасность деревенской жизни была безвозвратно потеряна. Поэтому когда Динка Дудикова подошла ко мне с вопросом «и что, ты собираешься тут торчать всю жизнь?», я не очень-то удивилась.
– И что? Мы тут будем торчать всю жизнь? Ты об этом мечтала долгими зимними ночами? – с вызовом спросила у меня она.
– Долгими зимними ночами я мечтала выспаться. И эта мечта пока никак не сбудется, – злобно огрызнулась я. Маленький Константин в последнее время вел себя не лучше, чем большой, не давая мне спать по ночам.
– Зубы? Режутся? – уточнила она.
– Ага.
– И что бы им не прорезаться побыстрее! – всплеснула руками подружка, изображая сочувствие. Насколько я знала Дудикову, на что – на что, а на мои бессонные ночи ей всегда было наплевать.
– Всему свое время, – глубокомысленно добавила я.
– Кстати, о времени. Я тут подумала, что пора нам с тобой вернуться в Москву, – уцепилась за фразу Динка.
– Нам с тобой? – удивилась я, потому что если Динку что-то и ждет в столице, то меня – точно нет.
– Да. Нам. Или ты предпочитаешь кушать репу в обществе своей мамочки до самой пенсии? – язвительно спросила Динка.
– А на что ты собираешься там жить? – полюбопытствовала я.
– Ну, я могу сдавать тебя в сексуальную аренду. У тебя теперь такая потрясающая грудь… – хищно осмотрела меня она. Я поежилась.
– Полгода в одиночестве, и ты уже неадекватна. Может, тебе найти кого-нибудь?
– Зачем? – удивилась Динка. – И потом, с чего ты взяла, что я одинока? Не суди по себе! За мной просто день и ночь Фимочка круги наворачивает!
– Серьезно? – ахнула я.
– А то! По-моему, он решил трахнуть меня во что бы то ни стало. Может, даже попытается опоить меня снотворным. Дурачок! Ну что бы ему помыться, захватить с собой букет ландышей или, на худой конец, гвоздик с вокзала, они там всего по тридцатке. Пара комплиментов, ужин в «Пирожковой» – и я его!
– Конечно! А если подарит часики, зови и меня, – расхохоталась я.
– Ба, все так запущено? Колхозник? А как же заповедь про большой кошелек? – засмеялась она.
– Знаешь, все в мире относительно. Здесь, в тишине сельских лугов, многое теряет значение. И потом, большой кошелек – это, все-таки, больше твое условие. Я могу и так.
– «Так» никто не должен ничего делать. А тем более мы – такие красивые и умные, – изящно отбрила меня Дудикова. Я смотрела на нее и поражалась, как быстро она пережила, в общем-то, невероятную, трагическую потерю всех своих сбережений.
– Были бы мы умные, разве ж мы сидели в Петушках? – вздохнула я.
– Ты читаешь мои мысли! – загадочно подмигнула Динка. – Так не поехать ли нам в Москву?
– Сейчас? – удивилась я. – И что нас там ждет?
– А когда? Когда Стрельников реализует очередной коварный план? Или когда у тебя от скуки мозги сведет судорогой? – деловито вопрошала она. Надо же, она улыбалась, выпендривалась и собиралась в Москву. Что может быть более потрясающим?!
– Когда ты хочешь ехать? – поинтересовалась я. Мне и в голову не могло прийти, что она зовет меня с собой всерьез. Я решила, что это своего рода знак вежливости между близкими подругами. В самом деле, зачем ей тащить с собой такую обузу?
– Как только ты уберешь с рожи это трогательное выражение и изволишь побросать свои тряпки в мою машину! – засмеялась она. Я встряхнулась и осмотрела ее более внимательно. Было похоже, что она говорит серьезно.
– Зачем я тебе там сдалась?
– А что, простое дружеское участие исключается?
– Абсолютно. Я живу дома, в тепле и относительной сытости. Я не пропаду, если ты оставишь меня на попечение мамочки. Значит, тебе от меня что-то надо, – выдала ей результаты небольшого, самого поверхностного анализа я. Динка раздосадовано отбросила в сторону какую-то палку, которую теребила в руке.
– Знаешь, чего я по здравом рассмотрении, никак не могу понять? – перевела разговор в другое русло она.
– Что? – встрепенулась я. Когда Динка выдавала результат своей напряженной умственной деятельности, он, как правило, оказывался потрясающим.
– Почему мне нельзя было оставить хоть работу? Я прекрасный специалист, и, очевидно, что без работы никак не смогу рассчитаться с долгами. Почему на это наплевали?
– Потому что в тот момент всем потребовался крайний.
– И они решили, что это буду я, – кивнула Динка. – А я тут прикинула и не очень горю желанием ею быть.
– А что ты можешь сделать? – удивилась я. Видимо, в тиши и покое родного болотца я успела несколько поглупеть, раз считала, что Динка говорит о чем-то из чистого умозрительного интереса, абстрактно. И это я, которой прекрасно известна Дудиковская конкретность.
– Ну, кое-что можно. Правда, трудно состыковать все это с совестью, но…я работаю над этим уже всю зиму и, кажется, уже начало получаться, – расплылась в широкой, искренне, открытой улыбке кобры Динуля.
– А я?
– А ты, ты должна мне помочь, – требовательно сказала она.
– Это уголовно наказуемо? Мы будем грабить твою сберкассу? – предположила я, заставив Динку расхохотаться.
– Это наказуемо, но моя сберкасса тут не причем. И я тебя уверяю, что если мы сделаем все, как я решила, то нам ничего не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82