– Что же дальше? – спросила я.
– Дальше? А что бы ты хотела? – оторвался от меня на секунду Денис.
– Не знаю. Мне кажется, это прекрасно, сидеть на лавочке и целоваться, словно мы студенты. Давай вообще отсюда не уйдем? – улыбнулась я.
– Давай, – легко согласился он. – Правда, к августу по ночам похолодает и это станет не так приятно, но если ты хочешь…
– Да ну тебя, – я махнула на него рукой и встала. Денис поднял сумку, которая упала на землю, и встал рядом со мной. Впереди был весь день, суббота. Угораздило же меня полезть к Косте с разговорами именно в субботу. Хотя, с другой стороны, а когда еще. В будни расписана каждая минута драгоценного времени моего умного и занятого супруга. Зато теперь мне не надо ждать понедельника, чтобы услышать голос Дениса.
– Может, пойдем в кино? – предложил Денис. На его лице также было написано раздумье. Куда нам деваться теперь, когда все признания сделаны и уже нет смысла ходить по улицам, целомудренно держась за руки. Мне внезапно стало интересно, как Денис объяснил нашу субботнюю прогулку супруге. Я не была ребенком и понимала, что мужчина, который столь яростно любит меня в этот солнечный день, женат. И что обстоятельства, который свели нас вместе, вовсе не означают долгого безоблачного счастья на всю жизнь, которую мы пройдем рука об руку, не отрывая друг от друга глаз. И меня, как ни странно, это очень даже устраивало.
– Пойдем. Скажи, а что думает обо всем этом твоя жена?
– Она ничего не думает, – буркнул Денис.
– Лопотомия? – ехидничала я.
– Она уехала с подругами на пикник. У нее бурная жизнь, в которой она не считает нужным задействовать меня.
– Почему? – удивилась я. – Если бы у меня был такой красивый синеглазый муж, я бы повсюду таскала его с собой.
– Она так не считает, – угрюмо ответил Денис. У меня возникло ощущение, что ему не хочется продолжать разговор о жене. Я не стала настаивать. Интересное чувство охватило меня. Наверное, такое бывает только в зрелом возрасте, потому что когда влюбляешься в двадцать, ты любишь всей своей натурой, всей душой и кажется, что будущее имеет только один сияющий всеми красками счастья вариант. Но в тридцать лет где-то в глубине сохраняется кто-то равнодушный, трезвый. Этот кто-то наблюдает за твоими безумствами и ведет им счет, зная, что все когда-нибудь кончится и не имеет, по большому, такого уж значения.
– Знаешь, я все-таки не хочу в кино, – уверенно сказала я.
– Да? А чего ты хочешь?
– Тебя, – исчерпывающе продекламировала одними губами, без звука я. Денис замер, потом медленно обвел меня обжигающим мужским взглядом «сверху вниз и обратно», уверенно взял за талию и мы молча, как заговорщики, произнесшие пароль «славянский шкаф», пошли вниз по бульвару.
Глава 5.
Про маскарад
С тех пор, как всемогущий Советский Союз приказал долго жить и почил в бозе, все жители нашей поменявшей курс родины (после чего она стала больше напоминать корабль-призрак, потерявший управление) так или иначе стали думать, прикидывать, высчитывать…одним словом, искать выгоды. А как же еще, ведь мы теперь капиталисты. Есть богачи-олигархи, которых никто в глаза не видел (кроме, конечно, Ходорковского, но его пример скорее печален). Есть гордые бедняки, которые составляют абсолютное большинство населения, но об этом никто не говорит вслух. Потому что вслух аналитики любят говорить о формирующемся среднем классе. Это хорошо для рейтинга. Аналитика никогда не пересекает границ Подмосковья. Так она и сидит в стольном граде Москве и удивляется, что это народ все недоволен и недоволен? И парки у них, и магазины, и зарплаты. И казино, чтобы было где зарплаты оставить. Чего же им еще нужно? Но Москва, как ни крути, это государство в государстве. Как китайский Гонконг. Там у нормального китайца, привыкшего сидеть голым под бамбуковым навесом, есть с ладони рис и молиться Будде, сразу и безвозвратно срывает крышу. И уносит вдаль порывами техногенного ветра. Примерно также житель, скажем, моего родного города Петушки, реагирует на МКАД. Клянусь вам, один друг моего детства рассказывал мне, что каждый месяц он преодолевает языковой барьер в сто двадцать километров, чтобы попасть к нам, в ночную в Москву. Когда-то мы с ним вместе воровали клубнику у наивных как детская слеза дачников, а теперь мой дружок крадучись въезжает на наш МКАД, и под покровом темноты выжимает из своей видавшей виды девятки все, на что она способна.
– Ты не представляешь, какой это кайф! – взахлеб рассказывает он. – Пустая широкая трасса, освещенная, как елка на новый год. И на ней я – Шумахер на формуле один. Мотор ревет. Я молниеносно планирую с полосы на полосу. Обхожу одного, второго, третьего. Вот уже все остались далеко позади – я лечу один…. Да я, можно сказать, ради этого и живу!
– А как на все это смотрит ГИБДД, – интересуюсь я. Потому что если вспомнить, с какой лихостью мой дружок в свое время перемахивал деревенские заборы, то не приходится сомневаться, что на дорогах Москвы он производит несомненных фурор.
– ГИБДД? – грустно переспрашивает он и рефлекторно хватается за кошелек. А в кошельке у него плачут мыши, потому что, как я уже и сказала, за пределами этого самого МКАД начинается совсем другая Россия. А уж если заехать в какую-нибудь другую область типа нашей, Владимирской или, к примеру, Брянской, то понимаешь, что натуральный обмен, общинный строй и дома с земляным полом – отнюдь не только программа из учебников по истории древней Руси. Во многих деревнях, например, вообще отсутствует такое понятие как зарплата. А когда пенсионеры там получают пенсию, то долго всей деревней прикидывают, на что потратить неожиданно обрушившееся на них богатство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82