Это он так говорил. А может, он из Сыктывкара. Или Ашхабада.
– Почему нет? – вяло согласилась я.
– И кто его тут станет искать?
– Барышня.
– Да Барышня круглыми сутками только эфедрин ищет. И вряд ли она сама знает, кто такой Эдисон. Так что расслабься. Его, скорее всего, никто и никогда не хватится.
– Но его же найдут!
– И что? Найдут весной очередного утопленника.
– Их называют подснежниками. – Некстати вспомнила я какую-то дурную передачку какого-то патруля.
– Дура. Его даже не опознают к тому времени.
– И что? Все? Мы можем его забыть?
– Именно. И не просто можем, а должны. Мы же молодожены. Мы будем наслаждаться семейным счастьем. А сейчас тебе надо успокоиться. У тебя небось отходняк. – Точно. То, что я чувствовала иначе, как отходняк, не назовешь. Причем вовсе не от винта. Не только он винта, первого в моей жизни укола, после которого я навсегда перестала переносить вид питерских рек и мостов, стараясь избегать взглядом плещущуюся там, внизу воду. Мои мозги пытались найти ответ на вопрос:
– Как я оказалась здесь, на этом Марсовом поле, с этим мужчиной? Как и когда исчезла с лица земли девочка Алиса Новацкая, которую любили папа с мамой и не очень любил братец Павлик. Откуда взялась эта Элис, которая греется около странного заброшенного газового костра неподалеку от пресловутого Зимнего Дворца и курит анашу вместе с мужем, убийцей и наркоманом по кличке Лекс? Элис, которая, скорее всего, беременна? И которая все время крутит в голове различные «если».
– Если бы я не захотела вместе с ними колоться…
– Если бы я не увидела этих проклятых ступенек к портику…
– Если бы я не потеряла Артема… – нет, только не это. Если я стану думать об этом «если», то сойду с ума. Нет. Не было в моей жизни никогда никакого Артема. И меня не было. Всегда есть и будет только Элис. И никаких «если». Все они остаются здесь, на этих листках, похожих на абсурдное школьное сочинение. А больше нигде.
Из разговора с психоаналитиком.
– Скажите, а почему вы решили, что сможете ей помочь?
– А что, не смогу?
– Я не могу ничего гарантировать, поскольку не имею возможности даже увидеть пациента. Вполне вероятно, вы просто выбросите деньги на ветер. – Флегматично бросил ему в лицо лысоватый пятидесятилетний мужчина в белом халате.
– Доктор, это моя жена!
– Да уж. Любовь зла. А других записей вы не находили? – потер лоб в задумчивости врач.
– Нет. Я и эти листы в общем-то не находил. Они сами мне в руки попались.
– А кстати, расскажите об этом. Ведь информация на них довольно личная. Вряд ли она их оставила на виду.
– Не на виду. Она не очень-то аккуратна, понимаете. – С видимым напряжением выдавал семейные тайны румяный и толстощекий молодой человек. Он явно и очевидно был взволнован.
– Наркоманы не умеют концентрироваться. Уборка, регулярные операции типа чистки зубов и ботинок для них также сложны, как для вас, например, постройка дома своими руками.
– Мне кажется, доктор, что вы заранее ополчились против нее. Мы же пытаемся ей помочь. Она раньше была таким чудесным человеком. И сейчас – сейчас в ней еще осталось так много хорошего. Одно то, что она со мной!
– Не обольщайтесь. Не терзайте себя излишними надеждами, а то потом мне придется лечить еще и вас. Знаете, что делают иногда близкие, если понимают, что их жену, сестру, дочь, любимого не излечить?
– Что?
– Идут вслед за ним. И в итоге мы имеем двух наркоманов вместо одного.
– Нет, это не наш случай. – Отрицательно замахал головой толстощекий. Он встал и подошел к окну. Его высокую фигуру серьезно портила какая-то женская стать. Большая круглая попа, рыхлые бедра. И этот невозможный румянец, неравномерно растекавшийся по его не слишком и без того красивому лицу, чуть только он начинал нервничать.
– Почему же не ваш? Откуда такая уверенность?
– Я ее вытащу.
– Это утопия.
– Если вы не возьметесь, я найду другого.
– Да уж, на свете есть масса шарлатанов, которые за деньги с удовольствием исцелят все, что угодно. Хоть прямо по фотографии.
– Поэтому я и обратился к вам. И мне вас очень хорошо рекомендовали. – Многозначительно добавил он. – Как душевного человека.
– Спасибо, что не как душевнобольного.
– Зачем вы так?
– Да поймите, я не имею права потворствовать вашим утопиям. Это непрофессионально. – Горячился врач.
– Но я же не прошу ее лечить. Я просто прошу вас помочь мне понять, как она стала такой. Что с нею произошло. Это же вы можете.
– Это могу, – расслабившись, произнес лысый. По первому впечатлению, он был добрым, хорошим человеком. Наверняка после работы его ждал теплый и уютный дом с кучей внуков и детей. И конечно, жена, чуть постаревшая, подернутая морщинами, но до сих пор красивая ухоженная женщина, ласково целующая по ночам его лысину. Жена, которая готовит ужин, а не та, что возвращается глубоко за полночь, заполняя маленькую комнатку запахом анаши.
– Вот и хорошо.
– Значиться, что мы тут имеем? Описание смерти некоего Эдисона. Так как вы его обнаружили?
– Она оставляет на полках полный бардак.
– В шкафах?
– Да. В нашем шкафу. Кладет грязные вещи с чистыми. Детские со взрослыми и так далее.
– Ужасно. – поморщился тот.
– Я по природе довольно брезглив, но не хочу доставать ее замечаниями. Она и так мучается от этого всего. Я сам разбирался на полках. И там лежали несколько пакетов с какими-то ее вещами.
– А когда она приехала из Петербурга?
– С месяц назад.
– А когда вы поженились?
– Мы пока только подали заявление. – Это не было правдой и молодой человек отвел глаза, заинтересовавшись рисунком на обоях.
– Понятно… – многозначительно протянул эскулап.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12