Глядя полчаса назад в окно, она настолько была погружена в собственные мысли, что не обратила ни малейшего внимания на круглую луну, висевшую над башенкой недавно построенного высотного дома, который до некоторых пор раздражал и выводил её из себя – однако чем больше она работала над мемуарами, тем больше он нравился Авроре Владимировне, будоража её воображение. Часто Дроздомётовой казалось, что никакой это не многоэтажный дом, а готический замок, возведённый давным-давно (когда её и самой-то на свете ещё не было) на скале, над бездонной, пугающей пропастью (просто эту пропасть не видно из её окна). В замке том вот уж несколько веков подряд живёт уродец – этакое страшное, премерзкое чудовище, променявшее свою красоту на бессмертие. Живёт – небо коптит и держит в заточении прекрасную девушку, которая нашей героине представляется почему-то очень похожей на неё саму в молодости. Хрупкая, с тонкой талией, густыми пшеничными волосами, затянутыми в конский хвост на макушке... У бедной невольницы такие же, как у Авроры в юности, чувственные, не тронутые помадой нежные губы, большие, печальные, будто вечно плачущие глаза – тёмные, с поволокой, почти чёрные, с голубыми белками. Брови вразлёт, тонко чувствующие и выражающие то досаду, вскинувшись, подобно крыльям чайки, то напряжение, едва уловимо сосредоточившись над переносицей, отчего между ними мгновенно появляется чуть заметная, придающая особую прелесть лицу нитевидная вмятинка... И породистый нос с маленькой, почти незаметной горбинкой, который никогда не нравился ей самой, но приводил в восторг всех её многочисленных поклонников.
Уродец требует от пленницы страстной любви, но та сопротивляется, ничего не ест – только пьёт холодную колодезную воду, держится изо всех сил, а беспощадный хозяин замка разражается оглушительным смехом, настаивая на своём:
– Всё равно моя будещь! Поняль? Да?
И практически всегда в сознании Авроры Владимировны происходит странное смещение образов. Если в девушке она видит себя, то в чудовище – некоего Эмина Ибн Хосе Заде – самого, пожалуй, настойчивого и упорного своего воздыхателя. Автор неспроста отвлёкся на эту фантазию героини, отфильтровав её от множества других, кишмя кишевших в голове мадам Дроздомётовой, поскольку именно об Эмине Ибн Хосе Заде пойдёт речь в нижеследующем романе.
Однако что-то мы удалились от темноты за окном, от звёздного неба и луны, висящей будто на невидимой рыболовной леске над башенкой недавно отстроенной многоэтажки. Лишь случайно взглянув на часы, Аврора Владимировна вернулась в реальность – вернулась и ужаснулась, поскольку опаздывала на одиннадцатичасовой поезд, который к завтрашнему утру должен был доставить её вместе с давней приятельницей Вероникой Александровной Бубышевой в захолустный городишко центральной полосы России, куда шесть лет назад бежала из столицы Арина – единственная дочь нашей героини. Именно бежала (по-другому не скажешь) от несерьёзных ролей в детском театре, где играла мышат да зайчат, от суеты, от бывшего мужа, который, кстати, изображал в том же детском театре всё больше козлов и ослов, пока не стал режиссером.
Аврора Владимировна, купив месяц назад вожделенный комплект – золотые серьги и кольцо с насыщенно синими сапфирами, положила их ещё вчера в пурпурную бархатную коробочку и, щёлкнув замочком, замотала её в лифчик, спрятав среди белья в дорожной сумке цвета топлёного молока. Наша героиня представляла, как после премьеры спектакля «Горе от ума», в котором заглавную роль Чацкого играет её дочь, ради чего Дроздомётова, собственно, и покидала насиженное рабочее место, она торжественно вручит Арине заветную бархатную коробочку.
Сунув руки в рукава тончайшего кожаного плаща оттенка горького шоколада с богатым песцовым воротником, переходящим в отделку до подола, зашнуровав сапожки на девятисантиметровых устойчивых каблуках, Аврора Владимировна пронеслась смерчем по двухкомнатной квартире мужа – Сергея Григорьевича Дроздомётова, который, к слову сказать, был старше её на четырнадцать лет и давным-давно из-за проблем с лёгкими переселился в деревню Качаново, что раскинулась на краю тёмного, страшного соснового леса «...ской» области в трёхстах километрах от Москвы, и носа в столицу не кажет. Только раздражает жену регулярными телефонными звонками из близлежащего посёлка городского типа, куда раз в неделю выезжает за продуктами.
– Приезжай немедленно! Жена ты мне или нет, в конце-то концов! – вечно кричит он. На что Аврора Владимировна отвечает всегда возмущённо, с некоторой долей непонимания и недоразумения в голосе:
– Да что мне в твоём Качанове делать?! В этой глуши, в избушке на курьих ножках на окраине тёмного леса, где показывают всего две программы телевидения и нет телефона?! Мне – творческому человеку?!
Изредка, конечно, Дроздомётова навещает мужа – наведёт порядок в его берлоге, бельё перестирает, подкормит его и вылетает оттуда пробкой, обратно в Москву, к письменному столу, к своим воспоминаниям...
К тому же отношения супругов давно уж достигли критической точки. Аврора Владимировна не раз делилась в своих романах с пока ещё несуществующими их читателями, а может, лишний раз напоминала сама себе: несмотря на то что Дроздомётов уж давно не в состоянии исполнять супружеский долг, он вовсю пристаёт к качановским бабкам. И хоть ей от мужа ничего не надо в сексуальном отношении (не лезет – и слава богу!), но смотреть на его козлиный флирт с деревенскими пенсионерками – удовольствие не из приятных. Посему, обидевшись на Сергея Григорьевича и обвинив его во всех смертных грехах, Аврора Владимировна наспех собирает вещички и в очередной раз, к великому разочарованию мужа и своей неописуемой радости, бежит в Москву, в цивилизацию, к любимому, хоть и старенькому ноутбуку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12