Дополнительные синие розочки в прическе нужны были для того, чтобы подчеркнуть по-прежнему небесную синеву глаз.
Когда Галина подошла ближе, Вербицкий смог разглядеть и броский макияж бывшей жены. Он оценил и его, и продуманность женского туалета, а после этого ужаснулся. Неужели и впрямь юродивая… сумасшедшая… И тем не менее по-прежнему красивая… Галина осталась статной и стройной. Вербицкому показалось, что если стереть с ее лица этот клоунский грим, то под ним, возможно, будет обнаружена его прежняя Галочка.
Между тем, женщина, привыкшая к «восхищенным» взглядам, которые бросали на нее все жители Григорьевска, остановилась ровно посередине моста, достала из своей огромной сумки пакетик с булкой и принялась крошить ее уткам, которые моментально скопились под мостом. Вербицкий смотрел на руки Белой Дамы Треф и узнавал изящные жесты любимой женщины.
Он подошел к ней поближе и назвал по имени:
– Галочка…
Женщина вздрогнула и уронила в воду пакет с булкой, из-за которого в утином коллективе тут же возникла неприличная драка. Галина Романовна осторожно, но с достоинством повернулась и всмотрелась в мужчину, назвавшего ее детским именем. Сначала она не нашла в его лице знакомых черт, но когда он сказал:
– Галя, это я… – она продолжила за него:
– Саша?
– Саша, – кивнул Вербицкий и увидел, как под толстым слоем макияжа лицо жены покрывается неровными красными пятнами.
Он схватил ее за руку и потащил за собой.
– Куда мы? – спросила она, и он понял, что его жена вовсе не сумасшедшая.
– Ко мне, – ответил он и, сбежав с моста, остановил первую попавшуюся машину.
Довольно молодой мужчина по имени Сергей, который подвозил их до квартиры родителей Вербицкого, потом рассказывал всем встречным и поперечным, что престарелая григорьевская Ассоль – Белая Дама Треф дождалась-таки на мосту своего капитана Грея – красивого седовласого мужика, который увез ее в дом на улице Партизана Ивасюка на его, Сергея, личной «девятке» вместо корабля с алыми парусами.
От моста через Григорьевку до улицы Партизана Ивасюка, где находилась квартира Вербицких, в которой юная Галина Романовна прожила всего несколько месяцев мужней женой, езды было минут десять. Все то время, пока они с Александром сидели в салоне «девятки», между ними не было сказано ни слова. Белая Дама Треф плохо представляла, что собирается предпринять ее бывший муж, а потому не думала об этом. Она вспоминала, как жила без него, благо представился повод…
– В общем, так, Галька, хватит лежать мордой к стене, пора и честь знать, – однажды заявил ей отец. – Понятно, что жизнь тебя здорово долбанула, но от мужа уходить никто не заставлял. Могла бы еще ребенка с ним нажить и кататься в богатой директорской квартире как сыр в масле. Не захотела, так пеняй на себя. Не нравится детали шлифовать, иди на бухгалтерские курсы. При Доме культуры недавно открыли. У тебя математика в школе всегда хорошо шла, может, и это пойдет. Бухгалтера-то куда хочешь на работу возьмут: хоть обратно на завод, хоть в магазин, хоть на овощебазу. Деньги считать везде надо. – И то правда, Галочка, – подсела к ней на диван мать. – Хватит уже убиваться-то. Ребеночка все равно не вернешь. Надо о другом думать. Жизнь как-то устраивать. Мы ведь с отцом не вечные. Специальность тебе нужна. А бухгалтер – профессия и впрямь хорошая. Отец дело говорит.
В тот день Галя так и не повернулась лицом к родителям. Разве им объяснишь, что она боится на улицу выходить. Выйдешь, а там Люся Скобцева колясочку катает. И что ей, Гале, тогда делать? Зверем завыть прямо на улице, вцепиться в эту ее коляску… Почему этой Люське все в руки идет, а ей, Гале… Зря она, конечно, от Вербицких ушла. Сашка ее по-настоящему любил… С другой стороны, он-то любил, а она лишь пыталась под него подстроиться. Когда же выяснилось, что ребенок, которого они оба ждали, погиб, Галя поняла, что подстраиваться больше не сможет. Дома можно позволить себе лежать лицом к стене и упиваться своим горем. В чужом доме подобное поведение немыслимо. Там пришлось бы надеть приличествующую случаю маску и начать жить заново. А она не хочет заново. Она хочет того ребенка, которого долгие месяцы носила под сердцем. Ей не нужен другой. И мужнины ласки не нужны! Она не может их принимать, потому что… Да разве кто поймет, почему она больше ничего такого не только не хочет, но и не сможет вынести… Физически не сможет… А Сашка не виноват, что ему досталась такая дурацкая жена. Она правильно сделала, что от него ушла. Он еще найдет себе другую, которая самозабвенно полюбит его. Он достоин самой красивой любви. А она, Галя, была его ошибкой. Он и сам это понял. Если бы не понял, не уехал бы из Григорьевска, а дождался бы, пока она отойдет. Не дождался, значит, она, бывшая Харя, все правильно сделала. Только вот фамилию менять обратно на девичью не станет. Хорошая у Сашки фамилия, красивая, да и напоминать о нем всегда будет.
На следующий день после недвусмысленных намеков родителей на то, что она опять висит у них на шее тяжелым камнем, Галя поднялась с постели и отправилась узнавать про бухгалтерские курсы. Возвращаться на завод к шлифовальным кругам ей не хотелось до тошноты. На курсы ее взяли. Училась и не понимала, нравится ей бухгалтерия или нет. Скорее всего, она просто плыла по течению жизни, окончательно уверившись в том, что ничего другого у нее на роду все равно не написано.
После окончания учебы она устроилась работать бухгалтером в местное РОНО, где стала начислять зарплату учителям и производить другие финансовые операции. Мало-помалу в работу втянулась и даже полюбила стройные ряды цифр и особые бухгалтерские формулы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55