Как же Саманте хотелось ему верить! Ей хотелось верить в то, что для него и впрямь она была самой необыкновенной. Хотя бы на рождественские праздники, подумала она, я позволю себе стать доверчивой и наивной, поверю ему на слово и не буду задавать вопросов. Она застенчиво посмотрела на него.
- У меня тоже есть кое-что для тебя. Саманта скрылась в спальне и вернулась с маленькой коробочкой, завернутой в подарочную обертку.
- Похоже, что мы оба думали одинаково, подбирая подарки, - тихо сказала она.
Он принял коробочку с таким благоговением, словно ему вручали какую-то драгоценную священную реликвию, развернул блестящую бумагу и снял крышку.
- У тебя такой еще нет, верно? - с замирающим сердцем спросила Саманта.
Юджин улыбнулся, и в его глазах она заме-' тила радость.
- Ты не поверишь, - сказал он, ласково; проводя по ее щеке ладонью, как может еде-: лать только любящий муж, - но у меня была ] катушка вроде этой. Самая любимая, и я уто-1 пил ее в озерс прошлым летом. Все собирался | подыскать себе что-нибудь похожее, но време-! ни не нашлось. - Он наклонился и нежно при- i коснулся своими губами к ее губам. - Спасибо тебе, дорогая, - прошептал он.
Саманта неохотно освободилась из его объ- ] ятий и принялась собирать разбросанные об-j рывки оберточной бумаги. В ней боролись! противоречивые чувства. Ей хотелось, чтобы Юджин грубо прервал ее никчемное занятие, притянул к себе, заключил в объятия. И чтобы одна только страсть опять управляла их мыслями и поступками. С другой стороны, каждый раз, отдаваясь ему, она чувствовала себя так, словно теряет частицу самой себя. Скоро она станет всего лишь безмозглой марионеткой в его руках... а потом ее ждет участь других женщин, к которым он так быстро охладел. Ко всем, кроме Марджори, напомнила она себе...
Юджин решил дилемму за нее, потому что, когда она вышла из ванной, одетая в шелковую кружевную рубашку, свет был уже выключен, а он лежал на животе в своей огромной постели и, казалось, спал.
Саманта забралась под холодные простыни и печально подумала, насколько лучше было во времена Дайаны или ее собственной бабушки, когда люди были вынуждены спать на гораздо более узких кроватях, слыша тихое дыхание своих любимых, непроизвольно касаясь их. Она не сомневалась, что тогда просто невозможно было слишком долго оставаться сердитыми... или безразличными.
Но на следующий день она не могла назвать Юджина ни сердитым, ни безразличным. Во всяком случае, он был к ней внимателен. Он разжег пламя в очаге и помог Саманте приготовить праздничный обед!
Когда она наклонилась над плитой, чтобы проверить жарящуюся утку, руки Юджина обняли ее сзади за талию. Саманта прижалась к нему, боясь шевельнуться. Он нежно покусывал ей ушко, лаская ее упругие бедра.
- Знаешь, дорогая,- тихо прошептал он,- ты заставляешь меня позабыть об этой утке в предвкушении более изысканных лакомств.
Саманта извернулась в его руках и теперь оказалась лицом к нему.
- А ты меня, Юджин,- смело заявила она, не моргая глядя в его глаза. Ты знаешь, что заставляешь меня желать тебя, хоть я и обещала себе, что этого не будет? Ты победил. Ты же хотел именно этого?
- Для начала неплохо, - довольно хмыкнул Юджин и, взяв лопаточку из ее руки, положил куда-то на стол. Развязав на ней фартук, он позволил ему соскользнуть на пол.
Одну за другой его пальцы старательно расстегивали пуговицы на ее кофточке. Когда он добрался до застежки бюстгальтера, Саманта поняла, что полностью проиграла. С того момента, когда Юджин сделал ее своей, она не сомневалась в том, что любит его. Но я сделаю так, что и твои разум и тело будут пылать при одном воспоминании о том, как мы занимались любовью, Юджин Фрейзерс! - поклялась она себе.
И в свою очередь нарочито неторопливо принялась за пуговицы на его рубашке. Брови Юджина удивленно поднялись, словно он хотел спросить ее о чем-то. Но ее пальцы достигли его брюк и медленно расстегнули верхнюю пуговицу. Он не шевелился. Его глаза замерли, глядя ей в лицо. Она задержалась на "молнии", потом приподнялась на цыпочки и многообещающе поцеловала в уголки его губ.
- Обед может подождать, - пробормотал Юджин.
Он пошарил у нее за спиной, выключая плиту, потом поднял ее на руки. Саманта слышала, как их сердца бьются в унисон. Когда он бережно опустил ее на кровать, она потянула его за собой. Флоренс Бедербек назвала ее сиреной, так она и будет ею сегодня. Сиреной, от которой потеряет голову даже такой многоопытный покоритель женских сердец, как Юджин Фрейзерс.
Она обняла его шею и жадно впилась в его губы.
Но он не позволил ей взять инициативу в свои руки. И увернувшись от ее губ, заскользил языком ниже, к шее, затем еще ниже, к полушариям грудей с затвердевшими сосками. Саманта уже готова была чуть ли не кричать от наслаждения.
- Это лакомство получше, чем жареная утка, - прошептал он.
До Саманты начало доходить, что соблазнительницей является вовсе не она. Из самоуверенной сирены она мгновенно превратилась в беззащитную рыбку, трепещущую в сетях умелого рыболова. Юджин опять все сделал по-своему, и вот она чуть ли не со слезами восторга готова молить его, чтобы он взял ее...
Когда все было кончено, она спрятала голову у него на груди, чтобы он не увидел любви и обожания, которыми, она была уверена, светились ее глаза.
- Спать хочешь?- спросил Юджин с нежностью, гладя ее по волосам.
Саманта замотала головой, боясь даже говорить. Ей хотелось, чтобы это ощущение чудесной близости между ними длилось вечно, заполняя всю их жизнь, а не только в постели - как порой случается с некоторыми семейными парами. Но звонок телефона взорвал тишину, и Юджин вполголоса выругался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41