Меня это насторожило, потому что из компьютера сведения об этом стерты.
– Не забывай о том, кто наша главная цель, – напомнил Карсон. – Если мы избавимся от Дугласа, то с ним уйдет и Джорджина. У тебя, по-моему, из-за нее уже мозги отказывают.
Шэрон отпила из стакана немного виски с кока-колой (само собой разумеется – диетической) и сказала, сделав вид, что не расслышала слов Карсона:
– Журналистская интуиция подсказывает мне: тут дело нечисто. Столь продолжительный отпуск по болезни дают либо в случае психического расстройства, либо больным раком. И еще – наркоманам. В любом случае я из кожи вон вылезу, но выясню, чем страдала наша раскрасавица.
* * *
Сидя в такси, направлявшемся к ее дому, Шэрон погрузилась в раздумья. Неужели Карсон прав и идея расправы над Джорджиной превратилась у нее в манию? И что могло быть тому причиной? Ревность или соперничество двух блестящих журналисток?
Было время, когда ей казалось, что они с Джорджиной могут составить великолепную команду. Разумеется, при условии, что Шэрон станет главредом, а Джорджине достанется пост ее заместителя. Они замечательно дополняли друг друга: Джорджина умела ладить с людьми и выжимать из них максимум возможного, а Шэрон привнесла бы в их союз жесткость и бульдожью хватку.
В глубине души Шэрон понимала, что завидует не только внешности соперницы, но и аристократизму Джорджины. Классу, иными словами. Умению себя подать. А вот самой Шэрон ни дорогущие тряпки, ни дом в престижном районе, ни автомобиль, обошедшийся в целое состояние, не могли компенсировать то, что у нее всегда отсутствовало. Как говорила ее мать, «за деньги можно полностью изменить внешность и стиль, но класс – не купишь».
Когда Шэрон видела Джорджину, легко и непринужденно порхающую по редакционным кабинетам, у нее все внутри от зависти переворачивалось. В том, что касалось профессиональных качеств, Шэрон считала себя выше Джорджины, но как женщина отчаянно ей завидовала, а потому твердо решила биться до победного конца. Тем более что она пришла в «Трибюн» гораздо раньше соперницы. Главное – выжить Джорджину любой ценой, тогда она снова станет единственной и неповторимой. Не с кем сравнивать – нет и конкуренции.
Работать бок о бок они не смогут никогда. Джорджина должна уйти.
Шэрон всегда верила в поговорку, что долг платежом красен. Стоило ей оказать кому-нибудь важную услугу, и она уже считала, что ей по гроб жизни обязаны. Она позвонила Джейсону Роудсу, своему бывшему коллеге, который теперь сотрудничал с журналом «Базар». Роудс был перед ней в долгу.
– Джейсон, я хочу попросить тебя об одном одолжении. – Шэрон без всякого вступления сразу взяла быка за рога.
Джейсон ожидал ее звонка. Шэрон просила его об одолжении не впервые, однако он знал, что она будет это делать и впредь. Два года назад он по уши влюбился в несовершеннолетнего подростка, который к тому же состоял в отдаленном родстве с кем-то из членов королевской фамилии. Шэрон пронюхала об этом и, позвонив Джейсону, выложила все подробности: где и когда он встречался с малолеткой, как долго длилась их связь – и пригрозила опубликовать этот материал. Это грозило Джейсону тюрьмой. Он не знал, что для публикации у Шэрон не хватало доказательств и именно поэтому она сменила гнев на милость, заявив, что ради их старой дружбы не даст статье ход.
С тех пор она при необходимости не стеснялась обращаться к «старому другу».
Вот и сейчас Шэрон объяснила Джейсону, чего именно от него хочет:
– Интервью у нее ты должен взять в среду, двадцать третьего июля, в десять утра.
После звонка Джейсона Роудса из журнала «Базар» Келли была на седьмом небе от счастья. Он хотел сделать статью про нее с Дугласом, «самую очаровательную пару в издательском бизнесе», и сопроводить ее «домашними» фотографиями. Только сейчас Роудс улетал на две недели в Лос-Анджелес, поэтому интервью назначили на двадцать третье июля. Таким образом, у нее оставалось всего три недели на подготовку.
Келли тут же позвонила Ники Кларку.
– А мне плевать на ваши списки! – завопила она секретарше. – Пусть Ники сам возьмет трубку. Он должен меня принять в ближайшую среду в полдевятого утра.
Секретарша вновь терпеливо пояснила, что может лишь внести фамилию Келли в общий список, поскольку график Ники безмерно перегружен и расписан на две недели вперед. Исключений Кларк ни для кого не делает.
– Да вы хоть знаете, с кем говорите? – завизжала Келли. – Одно мое слово – и вас вышибут коленом под зад.
Бросив трубку, она решила обратиться к другому модельеру. Затем позвонила в салон «Чемпнис» и договорилась о полном комплексе процедур: массаж, маски, лечебные грязи с водорослями, педикюр. Оставалось решить, что она наденет в день интервью. Для съемок при дневном свете в официальной обстановке сойдут Диор или Шанель. Дома, в неформальной обстановке, подходящим будет Гуччи. А вдруг их захотят сфотографировать на приеме? Пожалуй, решила Келли, стоит купить на этот случай длинное алое платье с глубоким декольте от Валентино, которое она видела накануне. Всего три недели до интервью, а у нее столько дел!
Дугласу Келли решила пока ничего не говорить. К тому времени как интервью увидит свет, он и так узнает про ее беременность, придет в полный восторг и их отношения снова наладятся. Текст интервью она утвердит сама, а потом Джейсон может позвонить Дугласу на работу, чтобы использовать пару-тройку дополнительных цитат. Муж Келли ненавидел беседы с журналистами, тогда как Келли, напротив, приходила в восторг от подобной возможности обратить на себя внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107