Он был одет даже для рабочего слишком оборванно. На нем был коричневый сюртук, порванные синие брюки, ботинки без шнурков и грязная шапка. Это было больше, чем маскарад – это было перерождение – и все же я узнала Майкла. Он больше не смотрел в мою сторону, но я тотчас же поняла, что он меня видел. Я поступила, принимая во внимание обстоятельства, очень неосторожно. Я подошла к Луизе и тронула ее руку.
– Поглядите туда, – сказала я и указала ей на ожидающего человека.
Секунды две она равнодушно смотрела на него. Потом выражение ее лица внезапно изменилось. Ее рот раскрылся, краска сбежала со щек, и в глазах появился страх. Она прижалась ко мне.
– Что-то случилось, – прошептала она. – Он должен был бежать. Ах, неделя, которую мы вместе рассчитывали провести!
Сейчас же после этого начали спускать пассажиров. Я покинула пароход вместе с другими и подождала, пока замученный и пахнущий чесноком чиновник сделал таинственную пометку мелом на моем чемодане. Носильщик поднял его.
– Такси, к отелю «Сплендид», – приказала я. Внезапно возле меня очутилась Луиза Мартин.
– Он непременно хочет вас видеть. Где вы остановитесь?
– В отеле «Сплендид», – сказала я, неприятно пораженная.
– В шесть часов вечера я зайду за вами.
– Зачем я нужна Майклу?
– Майклу не задают вопросов, – ему повинуются. Вам должно это быть давно известно.
У меня было такое чувство, точно отвратительная туча омрачила мое путешествие. Я чувствовала тревогу. В шесть часов Луиза зашла за мной, и мы отправились в один из самых ужасных портовых кварталов. Впоследствии я узнала, что это было самое страшное место не только в Марселе, но и во всей Европе, вонючее и грязное. В каждом доме была таверна, на каждом шагу попадались густо накрашенные женщины и пьяные мужчины. Я испугалась.
– Куда мы едем? – спросила я.
– В единственное место, где Майкл в безопасности. Даже марсельская полиция не смеет искать его там.
– Неподходящая обстановка для нас, – сказала я, оглядывая улицу.
Луиза презрительно посмотрела на меня.
– Я вижу, вы никогда не были подходящей женой для Майкла.
Мы остановились наконец перед узким и темным входом в такое отвратительное и жуткое место, что я медлила выйти из экипажа. Но Луиза повлекла меня в тесный проход между двумя каменными стенами, об одну из которых с шумом ударялись волны моря. В конце прохода она открыла маленькую дверь, и мы очутились в трактире самого низкого пошиба, с земляным полом и покрытыми жестью столиками. За стойкой находилась толстая женщина с хитрым лицом, и, если я хочу представить себе что-либо отвратительное, я вспоминаю коварные и развратные лица мужчин, с любопытством глядевших на нас. Их рожи ухмылялись.
Луиза направилась к сидевшей за стойкой женщине и прошептала ей что-то на ухо. Женщина с достоинством кивнула и улыбнулась, обнаруживая желтые, испорченные зубы. Она осторожно оглядела помещение, чтобы убедиться, нет ли среди ее гостей посторонних. Потом сделала нам знак толстым, украшенным кольцами пальцем следовать за ней и повела нас по нескольким ступеням через коридор в темную, отвратительно выглядевшую и безвкусно меблированную комнату. На каминной доске стояло разбитое зеркало, закопченные стены были влажны от сырости, несколько невероятно грязных кресел стояли вокруг шаткого стола. В углу находилась кровать. На ней сидел Майкл. Он все еще был одет, как французский рабочий, но на его лице появилось совсем новое выражение – безнадежное отчаянье затравленного и окруженного врагами зверя. Когда женщина, злорадно хихикая, вышла, я прочла в глазах Майкла нечто, от чего кровь застыла в моих жилах. Я поняла, что попала в западню.
– Чертовка! – медленно и угрожающе произнес он, обращаясь ко мне. – Ты привела сюда своего любовника, эту полицейскую собаку!
– Неправда! Я приехала в Марсель отдохнуть.
– Отдохнуть! – горько произнес Майкл.
– Отдохнуть! – проскрежетала Луиза. – Послушай ее. Я никогда в жизни не видела ничего подобного! Но теперь – теперь она узнает, что значит обманывать меня и Майкла!
Грэй
В конце марта, объехав Египет и Алжир, я приехал в Монте-Карло, где нашел телеграмму Ремингтона, просившего меня немедленно приехать в Марсель. Я тотчас же понял причину этого и менее чем через двенадцать часов встретился с Ремингтоном и Демейлем, шефом марсельской полиции. Мы отыскали маленькую виллу в одном из предместий Марселя, в которой совершилось преступление, увеличившее и без того дурную славу этого квартала.
Я не говорил с Ремингтоном и не понимал, зачем понадобилась моя помощь в этом деле, казавшемся таким несложным. Обитатель виллы, семидесятилетний старик, 24 часа тому назад был найден тяжело раненым в голову. Он истекал кровью и находился в бессознательном состоянии. Его поместили в соседний госпиталь, но врачи выражали мало надежд на его выздоровление. Установлено было, что у него украли большую сумму денег, обладанием которой он имел глупость хвастаться в одном кафе. Несомненно, что преступление было совершено теми же преступниками, которые с некоторого времени являлись грозой этого квартала. Мы осмотрели место преступления и осведомились у полиции о подробностях. После этого отправились к Демейлю, и в его кабинете Ремингтон приступил, наконец, к изложению дела.
– Вы, конечно, знаете, Грэй, зачем я вызвал вас сюда?
– Ради Майкла, вероятно!
Ремингтон кивнул. По сосредоточенному выражению его холодных серых глаз я понял, что он считал Майкла почти пойманным.
– Следы привели нас в Париж, – сказал он, – потом сюда. Непосредственно за этим, как вам подтвердит и Демейль, увеличилось число преступлений в данной местности, и стало ясно, что за всем стоит какой-то дерзкий преступник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67