Витор стащил с нее платье, затем белые трусики и быстро разделся сам. Потом склонился к ней и снова прижал ее к себе. Их тела слились в единое целое. Не существовало никаких запретов, не было неловкости и стеснения. Наоборот, каждый страстный поцелуй, каждое прикосновение все больше распаляли, доводили обоих до исступления.
Когда руки Эшли спустились к его ягодицам, у Витора перехватило дыхание.
– Я тебя хочу, – не выдержал он и, когда ее пальцы сомкнулись на его разгоряченных чреслах, снова застонал.
Не в силах больше сдерживаться, Витор вошел в нее, и Эшли выгнулась в ответ на мощные, ритмичные толчки, проникавшие, казалось до самых глубин ее чрева. Ритм участился, и Эшли прильнула к Витору, впиваясь ногтями в его спину. Она ничего не видела: то все было черным-черно, то горело красным огнем. Все ускользало, опрокидывалось и падало.
Был один только он – на ней, в ней, рядом с ней, а потом… потом мир заполыхал и взорвался.
Чуть позже Эшли стояла в дверях сарая и глубоко вдыхала воздух. Дождь прекратился, и воздух наполнился сладковатым ароматом свежести. Улыбаясь, она смотрела вокруг. В свете вечернего солнца трава блестела множеством гладких зеленых стрелок, на кустах сверкали бриллианты капель. Вдали выгнулась радуга, раскрашенная в нежные цвета. Эшли тихо, удовлетворенно вздохнула. Прелесть окружающего мира отвечала восторгу близости с Витором.
Эшли очнулась. Не шум ли это мотора? Ну да, конечно. Когда они еще оставались в восхитительном забытьи, последовавшем после вспышки страсти, Витор сказал, что пойдет за бензином, но только один. Эшли еще пребывала в сонном томлении и возражать не стала. Он поцеловал ее и ушел, предоставив ей возможность одеться, причесаться и подкрасить вспухшие от его жадных поцелуев губы.
Шум мотора приближался, и Эшли вышла наружу. Она собралась было взобраться вверх по откосу, но тут наверху показался автомобиль и, съехав вниз, остановился рядом.
А я собиралась пойти тебе навстречу, – сказала Эшли, когда Витор вышел, чтобы открыть ей дверцу.
Я подумал, что твои босоножки этого не выдержат, – ответил он и жестом пригласил ее сесть в машину.
Больше Витор ничего не сказал. В полном молчании завел мотор, в полном молчании вывел машину из низины. Должно быть, он все еще находится под впечатлением их близости и, без сомнения, обескуражен неожиданностью произошедшего, подумала Эшли, когда они уже выехали на дорогу. Ему, видимо, не хочется разговаривать. Пока не хочется. И это вполне понятно. Но когда они выехали на шоссе, а Витор все еще не произнес ни слова, Эшли с любопытством посмотрела на него, лицо его было серьезным, казалось, он о чем-то глубоко задумался. Может быть, думает о своей подружке?
До этой минуты Эшли и не вспоминала о Селесте, но теперь ее охватило острое чувство вины. Она невольно причинила Селесте зло, а ведь та была с ней так дружелюбна. Но если Эшли чувствовала себя не в своей тарелке, то что же должен ощущать Витор? Она опять посмотрела на него. Может, он думает о том, как сообщить Селесте, что между ними все кончено? Может, беспокоится о том, как она это воспримет? Вполне возможно, что плохо. Ведь они около двух лет были вместе, и девушка его боготворила.
У Эшли на лбу залегла морщинка. Если Витор думает, что она станет настаивать на немедленном объяснении с Селестой, так вовсе нет. Она и сама не собирается кричать об их связи на каждом углу. Важно то, что между ними произошло, и ее вполне устроит, если Витор не торопясь выберет нужный момент и мирно разойдется с Селестой.
Эшли облизнула пересохшие губы.
То, что сегодня случилось… – начала было она.
Я не могу сейчас себя ничем связывать, – жестко сказал Витор. – Извини, но это просто невозможно. – Нахмурившись, он повернулся к ней. – Ты меня понимаешь?
Услышав эти неожиданно подлые слова, она подумала только об одном: нельзя показывать и виду, что она обескуражена. – Конечно, понимаю.
Витор снова смотрел вперед, на дорогу. Эшли сидела неподвижно, ее надежды были вдребезги разбиты. Она жестоко ошибалась. Витор думал не о том, как избавиться от Селесты, а как отделаться от нее! Ей хотелось горько рассмеяться. То, что он «испытывал» с их первой встречи, было всего лишь физическим влечением. Все просто и ясно. Для нее их связь почти мистическое слияние души и тела, а для него всего лишь случка в стоге сена, в буквальном смысле слова. Конечно, ведь до него она вступила в интимную близость только с одним из своих однокашников в студенческие годы, и ее вполне можно назвать новичком в вопросах секса, продолжала истязать себя Эшли, а Витор д'Аркос человек опытный и искушенный. Годы одиночества сделали Эшли податливой, и этот герой-любовник отлично знал, как ее завести. Щеки ее зарделись, когда она вспомнила, как она завелась: охотно, с большой готовностью.
Для Витора женщины, предлагающие ему себя, были своего рода издержкой профессии; может, он и на нее смотрел как на еще одну обожательницу удачливых гонщиков. Наверняка так, ведь она отдалась ему всего после нескольких встреч.
Эшли замутило. Как могла она поступить так необдуманно, так глупо, совершить такой бесспорно безрассудный поступок? Голову пронзила острая боль. Придерживаясь небезызвестной двойной морали, позволяющей мужчинам одерживать многочисленные победы и в то же время осуждающей подобное поведение у женщин, Витор теперь решит, что ей нравятся случайные связи, и будет считать, что у нее нет никаких нравственных устоев.
Ей хотелось во весь голос завопить: «Это не так! Для меня наша связь была искренним слиянием сердец, тел и душ!» Искренним слиянием?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41