– А теперь мне пора на работу, – продолжал он тем же равнодушным тоном. – Примерно в шесть мы отправимся поужинать, а потом назначим дату свадьбы.
– В шесть, – повторила Селина.
Рид кивнул и ушел.
Селина свалилась на ближайший стул – ноги отказались держать ее. Она только что согласилась выйти замуж за почти незнакомого человека. «Да, но ведь я собиралась родить ребенка от человека, которого даже не видела в глаза», – напомнила она себе. Разумеется, она даже вообразить не могла, что разделит ложе с ушедшим мужчиной. Лицо Рида Прескотта возникло перед глазами Селины, и ее охватила новая волна беспокойства.
Мигание лампы над дверью кабинета привлекло ее взгляд. Поднявшись на дрожащие ноги, она отправилась узнать, кто пришел, но, прежде чем смогла сделать шаг, в кабинете оказалась ее тетя. Адель Уорли было уже за пятьдесят; несмотря на полноту, она выглядела по-прежнему миловидной. Адель так и не вышла замуж. Говорили, что в юности она была помолвлена с военным. Он погиб, а Адель не стала искать ему замену – вместо этого она занялась шитьем. Теперь нижний этаж ее дома занимал единственный в городе магазин одежды, и Адель преуспевала, продавая готовые и сшитые ею самой платья.
– Я встретилась на крыльце с доктором Прескоттом, – начала Адель, прикрыв за собой дверь. Всё еще беспокоясь, что их могут подслушать, она перестала говорить и принялась объяснять жестами: – Ты действительно намерена родить ребенка из пробирки?
Селина усмехнулась неловкой попытке тетушки пошутить.
– Нет. – Она хотела было рассказать тете о предложении Рида Прескотта, но вместо этого произнесла: – Я решила вначале поискать другие варианты.
Адель с беспокойством вгляделась в лицо племянницы.
– Признаюсь честно, я не могу понять, с чего вдруг тебе понадобился ребенок. Например, я вполне счастлива одна, я ничем не связана, могу уходить и приходить домой, когда захочу, и знать, что от меня никто не зависит. Конечно, вся наша родня идет ко мне, когда им надо выговориться, потому дома у меня никогда не бывает пусто. У меня есть ты и другие родственники, чтобы любить их и заботиться. Каждый должен жить своим умом, – она умоляюще взглянула в глаза Селины, – но я надеюсь, что муж будет одним из твоих «других вариантов».
Селина вновь хотела сообщить тете, что только что согласилась выйти замуж за Рида Прескотта, и опять не решилась.
– Так и есть, – удалось выговорить ей.
– Знаю, ты уже устала от уговоров, – продолжала Адель, жестикулируя и медленно выговаривая слова, чтобы убедиться, что Селина понимает каждое из них, – но мы любим тебя, желаем тебе только добра. Если ты все-таки отважишься стать матерью-одиночкой, мы поможем тебе. Но ты же знаешь – за твоей спиной неизбежно будут перешептываться, да и ребенку придется нелегко. Среди детей всегда есть такие, которым доставляет удовольствие издеваться над беззащитными, мучить их. Ребенок без отца будет для них удобной жертвой. Кроме того, всегда найдется немало ограниченных людей, которые станут с пренебрежением отзываться о тебе и твоем отпрыске, – так уж устроен мир.
– Знаю, – ответила Селина. Именно по этим причинам ее решимость ослабла. Но она действительно устала вести одни и те же разговоры с каждым из родственников. Она взглянула на часы. – Через пятнадцать минут здесь появится шестой класс школы… – начала она.
Адель удержала ее за руку.
– Знаю, знаю – меня выставляют. – Ободряюще улыбнувшись Селине и давая ей понять, что ничуть не обижена, Адель крепко обняла племянницу и ушла.
Селина грустно вздохнула. Она так и не рассказала тете о помолвке с Ридом Прескоттом, потому что это событие казалось нереальным. Он даже не поцеловал ее… Внезапно Селину охватил страх: что, если в физическом отношении они не подойдут друг другу?
Чувствуя, что у нее начинает раскалываться голова, Селина застонала. «Подумаю об этом позднее», – пообещала она себе, встала и вышла из кабинета.
Назначенный срок наступил, и два часа подряд Селина размышляла только о предложении Рида Прескотта. Вышагивая по гостиной, она выглянула в окно и увидела, что по дорожке к дому приближается он сам. Селина обвела его взглядом – от широких плеч до крепких длинных ног. Впечатление силы, которое создавала его фигура, заставило сердце Селины забиться быстрее и вместе с тем прогнало беспокойство о физической несовместимости.
Но едва Рид подошел поближе и Селина разглядела мрачную усмешку на его лице, по телу пробежал холодок.
– Он передумал, – пробормотала она, испытав острый укол разочарования. Из гордости сохраняя равнодушный вид, она встретила Рида у двери.
Нервы Рида были натянуты до предела. Весь день он ждал, что кто-нибудь из пациентов начнет распространяться о его помолвке, – это было все равно, что ждать второго пришествия. Но ни один из пациентов и словом не обмолвился об этом.
– Поскольку вы, очевидно, никому не рассказали о нашей помолвке, означает ли это, что вы передумали? – спросил он, едва войдя в дом. Он попытался подобрать менее язвительные слова, но сейчас был не расположен деликатничать.
Выигрывая время для ответа, Селина оглядела его. Лицо Рида было непроницаемым. Селина не могла определить, имеет ли для него значение, изменила она решение или нет.
– Я никому не говорила об этом потому, что решила дать вам возможность еще раз обдумать свое предложение, – ответила она, и тут же честность побудила ее признаться: – И мне самой тоже хотелось подумать.
Рид почувствовал досаду. Он знал, как опасно проявлять перед Селиной свое раздражение. Она вела себя совершенно разумно. Рид с усмешкой подумал, что виновато вновь его мужское самолюбие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47