"Майлс".
- Лесли упала и повредила ногу, - сказала Алана, - а я не могу найти Анжелику.
И эта манера Аланы очень раздражала Майлса Гордона. Она никогда не называла Анжелику матерью.
- Что это значит - повредила ногу? - спросил доктор.
- Именно то, тчо я сказала, Майлс, - ответила Алана. - Может быть, у нее перелом. Сегодня у Мэгги выходной и мы одни.
- Я сейчас приеду, - сказал доктор. - Не давай Лесли двигаться. Слышишь?
- Хорошо, Майлс.
Лесли отвезли в больницу на машине Гордона. И после того как ей сделали снимок и, как показалось Алане и Лесли, многочасового ожидания, Майлс Гордон сообщил им, что у Лесли нет перелома. Сильный ушиб колена, вот и все. Эластичная повязка, несколько дней в постели - и все пройдет.
- Мы уложим ее в постель и дадим ей легкое успокаивающее лекарство, сказал доктор Гордон, когда они вернулись домой.
- Куда, ты сказала, пошла твоя мать?
- На вечеринку с коктейлями, - ответила Алана. - Я не знаю, куда.
- О'кей, - сказал доктор. - Останься наверху с Лесли, пока она не заснет. Посмотрим, удасться ли мне найти вашу мать.
Ни для Майлса Гордона, ни для кого-либо из друзей Анжелики не было секрета в том, что в течение последних трех месяцев у нее был новый любовник по имени Элберт Петри.
Петри был диктором на самой большой радиостанции Ливингстона, где работал по сменному графику.
Майлс Гордон был в бешенстве, когда поднял телефонную трубку.
Вечеринка с коктейлями, какая глупость, мрачно подумал он. Скорее уж вечеринка с постелью.
Телефон звонил и звонил, и злость его нарастала с каждой секундой. Наконец, на семнадцатом звонке настороженный мужской голос отозвался:
- Алло?
- Разрешите мне поговорить с Анжеликой де Монтиньи.
- Вы наверное набрали неверный номер.
- Послушайте, вы, чокнутый ублюдок. Я набрал правильный номер. А теперь скажите Анжелике, чтобы она встала с постели и оделась. Одна из дочек попала в аварию.
Наверху Алана тихо вошла в комнату, которая занимала вместе с Лесли.
Это кто-то новый, думала она, сидя на краю своей кровати. Интересно, кто это?
Она все еще думала об этом, когда услышала, как перед домом остановилось такси, а затем дверь захлопнулась за Анжеликой.
Алана подошла к лестнице и увидела, как Анжелика вошла в парадную дверь, и подол черного платья обмотался вокруг ее ног.
Она смотрела на Майлса Гордона и даже сверху лестницы Алана видела, как гневно сверкают ее глаза, а на щеках горят красные пятна.
- Кто тебе дал право так разговаривать с Петри? - закричала она.
Вот это кто, подумала Алана. Петри. Элберт Петри, диктор на радио.
Теперь она вспомнила, что он заходил в их дом три-четыре раза. Не в гости, а чтобы забратиь Анжелику. И она вспомнила также его тонкие нервные руки и слащавый голос, приторный как кленовый сироп на ванильном мороженом.
- Это так типично для тебя, моя дорогая, - сказал доктор Майлс Гордон. - Абсолютно типично. Ты не спрашиваешь, что случилось с твоим ребенком. Ты даже не спрашиваебь, с каким ребенком. В первую очередь тебя волнуют чувства твоего любовника.
- Оставь свои нравоучения для себя, Майлс, - ответила Анжелика. Меня от них тошнит. А теперь скажи мне, что случилось?
- Лесли упала и ушибла колено. Я отвез ее в больницу, сделал снимок, привез ее домой, уложил в постель и дал снотворное. Сейчас с ней Алана.
Анжелика сняла маленькую черную шляпку и аккуратно положила ее.
- Это все? - спросила она утомленно.
- Да, - воскликнул Майлс Гордон, - это все, Анжелика. Может быть мне не стоило вытаскивать тебя из теплой постели Петри по такому незначительному поводу. Но поскольку Лесли - твоя дочь, я решил, что тебя может заинтересовать, что с ней случилось.
Анжелика подошла к маленькому бару в конце гостиной и налила себе выпить.
- Ты лжешь, Майлс, - спокойно сказала она. - Ты искал меня не из-за Лесли. Ты увидел великолепный повод, чтобы проверить свои подозрения насчет меня и Элберта и воспользовался им. Ты же не можешь перенести, если я с кем-то, кроме тебя, верно?
Майлс Гордон налил себе рюмку без приглашения и выпил половину ее одним глотком. Она улыбнулся, вновь глядя на Анжелику.
- Не слишком ли Петри молод для тебя, моя дорогая?
Анжелика медленно отпила из рюмки.
- Элберт старше меня на два года, - сказала она.
- Я знаю, знаю, - ответил доктор. - Но все равно он слишком молод для тебя, не так ли? Тебе ведь обычно нравятся мужчины постарше? Например на пятнадцать, двадцать, двадцать пять лет.
- Что ты имеешь против зрелости? - спросила Анжелика. - Я нахожу ее очаровательной.
- Кому ты морочишь голову, детка? - спросил Майлс Гордон. - Тебя волнует не зрелость. Твои ноги, детка, раздвигает мечта о мужчине, который мог бы быть твоим отцом.
Он помолчал и посмотрел на нее сверху вниз.
- Я знаю, - добавил он. - Я там был.
И снова щеки Анжелики вспыхнули ярким пламенем, и злой блеск появился в ее глазах.
- Ты что-то знаешь, Майлс, - сказала она. - Ты настоящий, в двадцать один карат, сукин сын. А кроме того, ты развращенная старая свинья.
- Принцесса, - продолжал Майлс Гордон, как будто не слышал ее. Принцесса, которая выросла, но не способна ни давать, ни принимать любовь. Стареющая принцесса, все еще привязанная к королевству и королю своего детства.
Анжелика пристально взглянула на него.
- Убирайся отсюда, Майлс, - сказала она и голос ее задрожал. Убирайся отсюда, пока я тебя не убила.
Майлс Гордон поставил пустую рюмку.
- Сейчас ухожу, Ваше Величество, - сказал он, и его усмешка была совсем лишена юмора.
Он тихо закрыл за собой дверь. Анжелика допила рюмку и закурила. Когда она направилась к лестнице, Алана тихо вошла в спальню, где спала Лесли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87