Он находился на пересечении улиц Сосновой и Каштановой, целый день освещался солнцем и с трех сторон был окружен лужайкой. Позади дома был хороший сад.
- Анжелике будет хорошо играть в саду, - сказал Туссен Монтамбо. Теперь так много машин, что детям опасно играть на улице.
- Да, - ответила Моника. Она не сказала отцу, что Анжелика теперь не играет на улице, пока мать не заставляет ее выйти из дома.
Дом представлял собой шестикомнатный коттедж с ванной и во время Великой Депрессии в начале тридцатых он стоил четыре тысячи семьсот долларов. Моника заплатила за него наличными, и после этого у нее еще осталось четырнадцать тысяч долларов, которые сохранились от страховки Армана и продажи дома в Эймити. Это были хорошие деньги для вдовы с одним ребенком в этом унылом месте, но Моника никогда никому про них не говорила. Напротив, она заказала маленькие карточки, в которых сообщалось, что она занимается художественным ручным шитьем за умеренную плату, и разослала их женам всех лучших семей Ливингстона.
Вскоре Моника Бержерон влилась во франко-канадское окружение, в котором жила ее семья и соседи. Она снова была одной из них и по воскресеньям они с Анжеликой обедали с Туссеном и Жоржеттой, или с Антуанеттой и ее мужем, Жозефом Леду, и их четырьмя детьми. Две дочери Туссена от Жоржетты, Элен и Франсуаза, теперь вышли замуж, и иногда Моника ходила к ним в гости. Но близости никогда не чувствовала. Они вышли замуж за рабочих и обе жили на западном берегу реки. У Элен было пятеро детей, а у Франсуазы семеро. Обе семьи жили в убогих, переполненных квартирках, что угнетающе действовало на Монику.
- Мыло достаточно дешево, - сказала Моника своей сестре Антуанетте. Ты не думаешь, что Элен и Франсуаза могли бы покупать немного для себя и своих детей.
Антуанетта вздохнула:
- Сейчас все дорого. Если фабрики в ближайшее время не восстановятся, не знаю, что мы будем делать. Папе повезло. Он не зависит от Северо-восточной.
Жоржетта Монтамбо говорила, что каждый вечер она на коленях благодарит Бога за то, что Туссен никогда не работал на фабрике и у него хватило ума сообразить, что за автомобилями будущее. Он начал возиться с автомобилями, еще работая кузнецом, и когда безумная, казалось, безнадежная мечта стала претворяться в реальность, Туссен был при деле. Теперь он работал механиком в гараже Форда на Главной улице и мог не волноваться, когда мимо проезжала лошадь, или когда проводилось сокращение рабочей недели в Северо-восточной Мануфактуре.
Анжелика Бержерон ненавидела своих теток Элен и Франсуазу из-за того, что они были грязными и волосы у них висели патлами. Тетю Антуанетту она ненавидела, потому что та была очень приставучей.
- Ребенок очень бледный, - говорила Антуанетта. - Моника, почему ты не заставляешь ее гулять на солнышке?
- Анжелика такая худая, Моника. Ты должна давать ей больше хлеба и картошки. Она похожа на скелет. Если бы она жила со мной, обещаю, что через неделю у нее бы наросло мясо на костях.
Анжелика ненавидела своих двоюродных братьев и сестер, потому что они кричали, прыгали и тащили ее, когда она приходила в гости:
- Viens jouer* **Идем играть (фр.).** , Желика - кричали они.
- Я не хочу играть с вами, - отвечала Анжелика, отталкивая их грязные руки.
- Regardez, - кричали они. - Elle parle anglais. Petite irlaindaise!* **Смотрите... Она говорит по-английски. Маленькая ирландка (фр.).**
Для большинства франко-канадских детей, живших в Ливингстоне, все дети, не говорящие по-французски, были ирландцами.
- Не будьте такими глупыми, - Анжелика хотела заплакать и убежать, чтобы спрятаться.
Но больше всех Анжелика ненавидела своего деда. Это из-за него ее записали во Французскую Католическую школу.
- C'est terrible, - сказал Туссен Монике. - Un enfant qui ne peut pas parler sa langue* **Это ужасно... Ребенок, который не может говорить на родном языке. (фр.)** .
- Это все из-за отца, - отвечала Моника. - Он всегда говорил с ней по-английски, когда же я обращалась к ней по-французски, она, прекрасно понимая, о чем я ей говорю, всегда отвечала мне на английском.
- Если бы меня спросили, что нужно этому ребенку, - сказала Жоржетта Монтамбо, - то я бы посоветовала хорошенько ее отшлепать. Куда это годится, ребенок ее возраста постоянно прячется в своей комнате и отказывается отвечать, когда с ней разговаривают. Выпороть ее надо как следует.
Моника вздохнула:
- Она никак не придет в себя после смерти отца. Он избаловал ее.
Анжелика закончила приходскую школу Святого Георгия в тринадцать лет, и это сразу выделило ее из среды соседей, так как большинство детей оканчивало школу в четырнадцать, а порой в пятнадцать или шестнадцать. И еще необычным было то, что она собиралась поступать в среднюю школу.
- Зачем? - спросил Туссен, когда Моника сообщила ему об этом. - Что толку в этом для девушки? Говорю тебе, Моника, ты совершаешь ошибку. Все, чему она научится в средней школе, - это считать себя лучше, чем есть на самом деле. Она и так полна фантазий. Лучше остановить это сейчас, пока с ней не стало еще тяжелей.
Но Моника твердо стояла на своем, хотя и не сказала отцу истинную причину.
- Она слабенькая, - сказала она Туссену. - На будущий год окрепнет и тогда я смогу забрать ее из школы и отправить на работу.
Но на самом деле Моника не хотела, чтобы Анжелика шла работать на фабрику. Она надеялась, что, если ее дочь окончит среднюю школу, то сможет найти место секретарши. Так Анжелика была записана в среднюю Сент-Антуанскую школу для девочек.
Но после следующего дня рождения мать перевела ее в Ливингстонскую Центральную среднюю школу, в которой было совместное обучение, а кроме того франко-канадское население считало ее протестантской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87