- Но я же дал тебе визитку и просил позвонить.
- Если бы тебе и вправду было не безразлично, разве бы ты не позвонил сам? Стоун опустил глаза.
- Я собирался навестить тебя на следующий день и извиниться за свое поведение.
- И оказался в больнице? - закончила она, припоминая разговор в приемной.
- Да.
- Но это не объясняет твоей отчужденности. Ведь накануне, по телефону, ты говорил совсем по-другому.
Стоун подошел к ней и обнял за плечи.
- Я так мечтал о том вечере. Но когда ты открыла дверь, я тебя просто не узнал.
- Почему?
- Твоя одежда, прическа, макияж - все было не твоим. В сторожке я знал совершенно другую Патрисию.
- Сегодня ты тоже неузнаваем. Ты сбрил бороду, надел костюм. Но я же знаю, что это ты.
- Знаю, моя реакция неадекватна. В ту же ночь я осознал свою ошибку. Но как бы там ни было, в тот вечер ты убила меня наповал.
- Я и сейчас нарядилась. Тебя это поражает? Разве я стала хуже?
- Нет. Сегодня я поражен не твоим нарядом, а твоим присутствием. - Стоун прищурился, внимательно вглядываясь ей в лицо. - Полагаю, дело тут не в ребенке, ведь ты сама только сегодня узнала.
В глубине души девушке не терпелось узнать его мнение о ее переезде. Но спросить напрямую она не решалась, боясь разочароваться, если ответ будет негативным.
- Нет, ребенок тут ни при чем. Ведь, решившись на переезд, я думала, что все обошлось. В любом случае извини, что не известила тебя о результате, пусть даже ошибочном.
Стоун примирительно повел плечами.
- Может, оно и к лучшему, все равно ты ошибалась.
- И все же прости.., мне следовало позвонить. Но я думала, тебе все равно. Стоун нежно потрепал ее по щеке.
- Мне не все равно, дорогая. Поверь. Патрисии хотелось спросить, кто же занимает его больше, она или ребенок? Конечно, ребенок. Это замечательно, но нужна ли ему она? Девушке хотелось быть не просто нужной - она мечтала быть любимой. Размечталась. Получить луну с неба и то больше шансов.
Стоун взял ее за руку и подвел к дивану. Девушка села, и он устроился возле нее, слегка наклонившись в ее сторону.
- Позволь мне кое-что тебе объяснить. Это поможет тебе лучше понять меня и мои чувства к ребенку.
Выражение его лица насторожило девушку, но она решила выслушать его объяснения.
- Хорошо.
- Помнишь, тогда в сторожке, я говорил, что был женат?
- Да.
- Мы с Вэл прожили вместе четыре года, до того как ее не стало. А до этого встречались на протяжении пяти лет.
- Должно быть, ее смерть стала для тебя тяжким испытанием?
Стоун кивнул.
- Более чем, если учитывать обстоятельства, при которых она умерла.
Еще в сторожке Патрисия хотела спросить его об этом, но не представилось удобного случая. И вот сейчас, когда он сам готов открыть ей душу, Патрисии стало не по себе. Внезапно мысль о том, что Стоун все еще любит свою жену, которую, должно быть, боготворил при жизни, снова пришла в голову девушки.
Стоун откашлялся.
- Мы жили вместе уже три года, и тогда я начал подумывать о наследнике. Вэл хотела повременить еще несколько лет, но я настаивал, пока она не согласились.
Интересно, какое отношение ко всему этому имеет ребенок, подумала Патрисия, терпеливо внимавшая каждому его слову.
- Вэл была на седьмом месяце, когда пришло время весеннего загона. Я часто отсутствовал, и мысль о том, чтобы нанять к ней сиделку, никогда не приходила мне в голову, она прекрасно себя чувствовала.
Стоун зажмурился, и суровая морщина пролегла между его бровями.
- Если тебе больно, можешь не рассказывать, я пойму, - сказала Патрисия, прикрыв его руку своей ладонью.
- Думаю, ты должна знать, - сказал Стоун, встретив ее взгляд.
Патрисия согласилась, она должна это услышать. Кроме того, она явно чувствовала его потребность поделиться с ней своей болью.
- Мы никогда не узнаем, что произошло на самом деле, но, по всей видимости, у нее случился выкидыш и открылось кровотечение. Не понимаю, почему она не вызвала врача, ведь его телефон лежал на ее ночном столике у постели.
- О, Стоун.
- Поэтому, нравится тебе это или нет, но ради нашего ребенка отныне и навсегда мы должны держаться вместе.
В глубине души Патрисия сознавала, что так и должно быть.
- По-моему, теперь, это неизбежно.
- Это так. И поэтому я хочу, чтобы ты знала, как много значит для меня этот малыш, - серьезно сказал Стоун, покосившись на ее живот.
Пока Патрисия перебирала в уме причины, по которым Стоун должен взять на себя часть забот в воспитании их ребенка, тот ее опередил:
- Не пойми меня не правильно. Неважно, что было у меня в прошлом, я отдам всю свою любовь нашему малышу. Именно из-за этой трагедии ребенок приобретает для меня особый смысл. Жизнь дает мне еще один шанс, на который я не смел даже надеяться.
Если бы он настаивал и требовал, ей было бы легче отказать, легче выкинуть его из своего сердца, чем теперь, зная о его горе. Напротив, ей хотелось сказать ему о своей любви, попросить его дать шанс ей и ребенку наполнить его жизнь новым смыслом.
Она не знала, сможет ли сделать его счастливым, но от всего сердца хотела попробовать.
- Ты еще так молод, Стоун, и поверь, у тебя еще будут дети.
- Если честно, сомневаюсь, что смогу кого-то так же сильно полюбить. Вэл больше нет, и я не перестаю себя спрашивать, осталась бы она жива, если бы я не уговорил ее завести ребенка.
- Ты несешь на своих плечах тяжкое бремя вины и горя, - сказала Патрисия, проникаясь глубиной его страданий.
- Да, это так. Таков мой удел. Но проблема с которой мы столкнулись сейчас, гораздо серьезней. Я хочу, чтобы ты знала про меня все.
- Спасибо, что был откровенен. Стоун взял ее за руку.
- Там, в сторожке, между нами что-то вспыхнуло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34