- Если ты упадешь навзничь и выбьешь передние зубы, вряд ли станешь красивее. Не красней. Надень бикини и считай, что купаешься в бассейне. Все будет очень пристойно, а чистота - почти благочестие, помнишь? Давай, не вешай нос. Через день-другой я сбуду тебя с рук. По крайней мере, буквально.
Каждый раз, когда повторялся этот ритуал, Софи все более естественным казалось лежать беспомощно на руках Макса. Те, другие, женщины, которые беспомощно лежали в его объятиях, наверное, испытывали другое чувство, но оно все же было сродни тому, что переживала Софи. Он посадил ее на кровать и, по ее указаниям, отыскал ей белый купальный костюм, из той полдюжины, что она купила прошлым летом в Каннах, где проводила каникулы с Клариссой и ее родителями, снимавшими там виллу. Даже будучи едва прикрытой, Софи ощущала себя слишком одетой на юге Франции, но она упрямо отказывалась ходить без лифчика, как Кларисса. Макс ушел, чтобы наполнить ванну, пока она переодевается, и Софи ужасно торопилась, впрочем, совершенно напрасно, так как он постучал и терпеливо ждал, прежде чем войти.
Софи всегда считала, что у нее хорошая фигура, судя по реакции мужчин. У Макса тоже сверкнули глаза, когда он увидел ее в купальнике, она могла бы поклясться. Но сейчас, когда Макс смотрел на нее, ее вдруг охватил незнакомый страх и сомнения. Не слишком ли маленькая у нее грудь, не чересчур ли тонкие ноги, широкие бедра и большие ступни? Макс стольких женщин видел близко - он наверняка будет критически рассматривать ее. Софи испытывала желание прикрыться покрывалом.
Но сверкнули у него глаза или нет, вслух он ничего не прокомментировал, а просто подхватил ее, и сердце его при этом отнюдь не забилось учащенней. Что же надо сделать, чтобы заставить это сердце биться громче и чаще? Очевидно, нечто большее, чем просто переодеться в бикини.
Увы, Макс не догадался налить пены для ванны - значит, экономил для следующего визита Филисити. Ванна без пузырьков пены казалась такой скучной. Софи представила, как он ее вынет из воды, которая скоро станет грязной и стечет, оставив отвратительный кружок грязной пены. И чувствуя себя ужасной неряхой и грязнулей, она принялась энергично намыливать губку.
- Максимум десять минут, - сказал Макс, - и больше не добавляй горячей воды, а то ты сведешь на нет лечение холодными примочками. Я вернусь и отнесу тебя. И смотри не засни! - добавил он с ухмылкой. Это был первый завуалированный намек на тот случай, когда она украдкой разглядывала его, заснувшего в ванной, в их самый первый вечер. Одно воспоминание об этом эпизоде так подогрело воду, что открывать кран не было необходимости.
Макс вернулся через десять минут, как и обещал, и Софи стояла, держа душ над головой, дав стечь грязной мыльной воде, которая ее так смущала. Глаза ее были зажмурены, и она ничего не слышала из-за шума воды, поэтому не заметила, как он вошел, пока он не закрыл краны. Софи поежилась и потянулась руками за полотенцем. И только когда она закрутила тюрбан на голове и открыла глаза, она увидела, что с ее дорогим белым бикини произошло нечто ужасное. В купальнике можно было только загорать, но не купаться. Четыре крошечных треугольника - все равно что четыре лепестка прозрачной липкой пленки.
- Боже, - в ужасе выдохнула она, - посмотрите, что случилось!
- Если ты настаиваешь, - усмехнулся Макс, бросая ей банное полотенце.
- Я хотела сказать, не смотри, - сконфузилась Софи, отчаянно пытаясь скорей обернуться в полотенце и осознавая, что Макс и так увидел намокшее до прозрачности бикини раньше, чем она сама.
- Полагаю, - сердито пробормотала она, разрешив ему поднять ее, теперь уже вполне прилично обмотанную полотенцем, из ванны, - это тот случай, когда говорят, что справедливость восторжествовала.
И тут она сообразила, как это, должно быть, смешно со стороны и начала так дико хохотать, что совсем забыла прислушаться к стуку его сердца.
- Не знаю насчет справедливости, - улыбнулся Макс, укладывая ее в постель и бросая ей ночную сорочку, - а я отомщен. Спокойной ночи, Софи.
И с этими словами он вышел из комнаты быстрей, чем хотелось бы Софи. А ей бы хотелось.., всего лишь невинный поцелуй на ночь, чтобы скрепить их новые отношения, узы товарищества.
К следующему вечеру колено почти выздоровело, синяки стали менее заметными. Ей даже захотелось что-то сделать по дому, как будто она и впрямь была тут хозяйкой! Но пока она еще более усердно печатала - и в рекордный срок одолела пять из десяти уроков. Макс не любил, чтобы его беспокоили во время работы, и Софи не стала претендовать на его внимание и похвалу, когда вечером он вышел из кабинета, чтобы приготовить ужин.
Он был задумчив и отрешен за завтраком, еще больше за обедом. Несомненно, его занимало развитие сюжета - он почти не замечал ее, не заговаривал с ней. Контраст с их легкими, непринужденными отношениями накануне немного опечалил ее, но Софи решила отнестись к этому философски, считая такое поведение естественным для творческих натур.
За ужином он выглядел очень усталым и едва притронулся к еде, отчего Софи так и подмывало приступить к активным действиям. Под глазами у него были круги, беседу он поддерживал чисто формально.
- Макс, - неуверенно произнесла она, наконец-то отважившись, - вы выглядите ужасно измученным. Послушайте, я уверена, что могу ходить. Если вы даете мне свое "добро", завтра все будет по-прежнему. Я уже сыта по горло, - добавила она не совсем искренно, - тем, что меня всюду возят и носят.
На лице Макса мелькнула слабая тень улыбки:
- Давай посмотрим на него, - устало согласился он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57