Матс сидел неподвижно, уже не наклоняясь ко мне. Эта поза и напряжение мышцы под моей ладонью, сказали мне, что он испытывает неловкость.Такая реакция меня удивила, но не очень. Некоторые хвархаты-мужчины не испытывают потребности в сексе. В их культуре в этом нет ничего постыдного, им не нужно лгать или притворяться. Некоторые моногамны. Как Гварха — по большей части. По его словам, частая смена партнеров требует хлопот, несоизмеримых с получаемой наградой. Лучше отдать эту энергию своей карьере, добиться чего-то важного для себя и своего рода. Ну и, наконец, у очень многих хвархатов — у подавляющего большинства — я не вызываю ни малейшего интереса.Я пробормотал «извини!»и кончил расчесывать его спину, орудуя гребнем, как мог быстрее, и держась нейтрально, а затем встал и отдал ему гребень. Он поблагодарил меня несчастным голосом, опустив голову.«Забудь, Матс! Ты же знаешь мою репутацию. Я не мог не попытаться, это почти неизбежно. Но больше такого не повторится.»Он посмотрел на меня с расстроенным видом.О том, чтобы прикоснуться к нему теперь, не могло быть и речи.«Не огорчайся», — сказал я, поскольку на главном хварском языке есть почти такое же выражение, но только для них он означает «не будь темным», а не «не будь горьким».Он продолжал смотреть на меня с той же тоской и молчал. «Поговорим потом», — сказал я и ушел.После я не видел его дней двадцать. Он явно избегал меня. Но я не собирался за ним гоняться. Я старался подольше заниматься работой и проводить с Гвархой все время, насколько это было возможно.Как-то вечером Гварха сказал:«Что происходит между тобой и исполнителем Эйхом?»Я ответил что-то неопределенное.Гварха посмотрел на стол перед собой, на игральную доску. Я помню, какая это была игра — эха. Доска из светлого дерева была квадратной с вырезанной решеткой из прямых линий. В месте пересечения линий были углубления для фишек. Фишками служили мелкие круглые камешки, собранные с речных пляжей в краю Эттина. Камешкам полагалось бить из края игрока. В идеале он сам их и собирал. Мастера эхи тратили сотни дней, разыскивая безупречные камешки. Гварха мастером не был и таким свободным временем не располагал никогда. Камешки ему прислала одна из теток.Теперь он передвинул камешек и посмотрел на меня.«Он не из тех, кто обычно тебя интересует, а к тому же он… я слышал две версии. Что он вообще не интересуется сексом и что ему нравятся актеры, исполняющие роли женщин».«Ты наводил справки».«Я люблю быть в курсе того, что ты делаешь. — Он покосился на компьютер рядом с ним на диване. Программа воссоздавала манеру игры мастера эхи давних времен. — Ха! Я попался!»Я сидел и злился. Бывают моменты, когда непрерывная борьба внутри хварского мужского общества, сплетни, шпионаж и интриги дико меня раздражают. Но не Гварху. Наконец я сказал:«Я попытался. Меня отвергли, и теперь исполнитель ныряет за угол, едва увидит меня в конце коридора».«Глупый мальчишка», — заметил Гварха и передвинул другой камешек.Довольно скоро после этого мне позвонил Матс.«Мне требуется поговорить с тобой, Ники, и в надежном месте».Он имел в виду место без подслушивающих устройств — просьба не из легких, учитывая маниакальное стремление хвархатов не выпускать друг друга из вида. Но Гварха уже обзавелся собственной службой безопасности (настолько вперед он продвинулся), и мои комнаты были проверены, как и его.«Здесь», — сказал я.«А защитник?»«Года два назад мы пришли к взаимопониманию. Я, почти наверное, заслуживаю полного доверия, и, мне требуется полное уединение. Земляне не так общительны, как Люди».«Ха!»— сказал Матсехар.Он явился ко мне с кубическим кувшином. Я знал, чем объясняется такая форма. Толстые керамические стенки прячут миниатюрную холодильную установку, так что температура напитка внутри поддерживается ниже точки замерзания воды. Халин (или калин, в зависимости от произношения) — очень сильный токсин, а я ни разу не видел Матса даже слегка пьяным.Он вошел, извлек чашу из кармана шортов, сел и наполнил ее халином — прозрачным и зеленым, как весенняя трава.«Тебе обязательно нужно пить эту штуку?»«Да. Такой разговор не на трезвую голову».Он выпил чашу до дна, снова ее наполнил и заговорил. Сначала петлял, перескакивал с одной темы на другую — новая пьеса, разные сплетни. За спиной у него (я прекрасно помню) был монитор моих комнат. Все лампочки светились бесцветно. Иными словами все двери были заперты, а система связи отключена. Значит, его никто не слушал — кроме меня.Наконец, когда я уловил в его голосе легкую сиплость, он вдруг умолк и посмотрел на меня пристально, но его зрачки начали сужаться. Еще чаша-другая, и они превратятся в еле заметную черточку, а он будет пьян в нитку — очень милое выражение и абсолютно точное.«Дело не в тебе, Ники. У меня нет предубеждения против инопланетян. Я считаю тебя другом. Дело во мне самом».Я выжидающе молчал. Он вздохнул и продолжал.Иногда я сомневался, что поступил правильно, приняв предложение Гвархи работать у него. Может быть, мне следовало проявить героизм и остаться в тюрьме. Но послушайся я призыва Чести и Верности, то не сидел бы в этой комнате внутри станции Ата Пан и не слушал бы, как глубоко несчастный юноша с трудом объясняет, что вообще не интересуется мужчинами.Нет! Лишиться этих минут я не хотел бы.И никогда не интересовался, продолжал Матсехар. Насколько себя помнит. Все его сексуальные фантазии всегда были связаны с женщинами. В его голосе звучало отчаяние, а я с трудом удерживался от смеха.Он пытался… Богиня свидетельница, он попытался быть как все.«Если я думаю о том, с кем я, ничего не получается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100