Красные поля засветились мягким розовым светом, черные остались черными, как окна, выходящие в космос.Впечатляет, подумала Анна.Он снова постучал по краю доски. Тотчас материализовались фигуры, хотя этот глагол тут не подходил, поскольку они были голограммными и слагались из света, а не из материи.Два ряда китайских воинов. А позади них слоны и советники, генералы верхом на конях и два великолепных императора, стоящие рядом со своими изящными нарядными супругами. Одежды одного императора были красными, другой был облачен в белые с серебром.— Вы играете? — спросил Гисласон.— Знаю ходы.— Этого маловато. — Он потрогал доску. Один воин выхватил меч. Крохотный клинок ярко блеснул. Воин взмахнул им над головой и шагнул вперед.Удержаться было невозможно, и Анна не отрывала взгляда от доски. Воины размахивали мечами и знаменами. Тяжело ступали слоны. Гарцевали генеральские кони. Советники скользили точно на шарнирах. Императоры двигались властно, а опасные императрицы семенили слегка покачиваясь.Да, впечатляет, хотя это и явная голограмма. Краски бледноваты. Красные и белые фигуры словно обведены радужным сиянием, и им недостает плотности, хотя они объемны и все детали четко проработаны. Время от времени они начинали мерцать или вовсе исчезали на секунду.Две призрачные армии, подумала Анна. И сражаются — ради чего?— Наверное, они очень дорогие, — сказала она вслух.— Шахматы? Да. Но в космосе деньги тратить почти не на что. А я люблю шахматы и всякие дорогие игрушки.Он продолжал играть, пока самолет не пошел на снижение. Тогда он отключил доску. Призрачные фигурки исчезли. Гисласон сложил доску и сунул в карман, когда самолет совершил посадку. На воду, решила Анна. Он погасил скорость, повернулся и остановился. Дверь перед ними открылась, из нее вышел синеглазый солдат.— Надо поторопиться, лейтенант. Облачный покров вот-вот разойдется.Гисласон кивнул и поднялся с кресла.— Мэм?Она пошла за ними к выходу. Синебровый открыл дверцу и прыгнул в темноту. Анна услышала всплеск.— Глубина метр, — сказал солдат. — Вода очень холодная.— Мэм! — сказал Гисласон.Она прыгнула, погрузилась в воду, почувствовала под ногами дно. Ступни заскользили по песку, и она чуть не упала, но солдат подхватил ее.— Все в порядке, мэм?— Да.Они побрели к берегу, Гисласон следовал за ними. Выбравшись на берег, Анна оглянулась и увидела в двери самолета еще одного солдата, женщину, которая сразу закрыла дверь и свет над водой исчез. И тут же на землю упал луч света — синебровый солдат держал в руке фонарик, освещая галечный пляж перед ними.— Идемте.И она пошла, как во сне. В пятне света галька сменилась желтым псевдомхом. Они начали подниматься на косогор. Вокруг них маячили какие-то фигуры в рост человека, но неподвижные.«Что это?!»— подумала Анна.И словно прочитав ее мысли, солдат навел луч на корявое деревце. Ствол и ветви были покрыты чем-то вроде густого пуха. Листья отсутствовали.— Где мы? — спросила она. — На южной половине континента?— Боюсь, я не могу вас просветить, — сказал Гисласон.Будь теперь день, она поискала бы взглядом крупных животных с клешнями. Но они вели дневной образ жизни. И им, и охотящимся на них хищникам требовалось солнечное тепло.Луч фонарика лег на обрыв впереди — низкий, сложенный из темных неровных камней. Они вошли в неглубокую пещеру. Ее замыкала дверь. Даже днем Анна ее не заметила бы, такой хорошей была маскировка.Солдат толкнул дверь, и она распахнулась. Открылся бетонный коридор с плафонами, отбрасывавшими бледный голубоватый свет.— Добро пожаловать в Лагерь Свободы! — сказал солдат. 14 Они вошли. Сначала Анна, за ней Гисласон, а последним солдат, который закрыл дверь. С внутренней стороны она оказалась металлической с колесом. Солдат повернул его, словно запирая подвал старинного банка.— Идите по коридору прямо, — сказал Гисласон.Их шаги отдавались легким эхом. Еще она слышала жужжание вентиляционной системы, и больше ничего. Метров через сто они подошли к новой двери. Солдат открыл ее. За ней сиял свет, играла музыка. Анна узнала мотив — самый модный, когда она впервые очутилась на Краю конфедерации: «Эта жизнь на Краю». Название группы она успела забыть. Они появлялись и исчезали, точно кометы. Но песня была потрясающая: «Где никто до меня не бывал, и все правила новы». А потом: «Вместо вести из дома помехи, помехи…»Но сейчас музыка гремела оглушительно, и она не могла разобрать слов. Звуковая аппаратура не лучшая во Вселенной.— Что тут происходит? — спросил Гисласон.Синебровый солдат пожал плечами.В стенах этого коридора было много дверей. Ближайшие были закрыты, но затем они поравнялись с открытой. Гисласон взял ее под локоть и вошел вместе с ней.Обычный кабинет, где за письменным столом сидела ничем не примечательная женщина даже без гребня на голове. Ее волосы — густые, кудрявые и черные — торчали крутыми завитками от лба до шеи. Она была не в форме, а в строгом костюме — темно-синем с серебристой рубашкой. Галстук, темный и узкий, был заколот под высоким воротничком серебристой булавкой в виде дельфина.Гисласон закрыл дверь, и музыка сразу стала еле слышной.— Зачем вам эта какофония?— Плохая звукоизоляция, — ответила женщина. — Между коридором и комнатами. Но и только. В соседних комнатах ничего не слышно, и наружу не доносится ни единого звука, я проверила. Но — учитывая все обстоятельства — музыка не такая уж плохая идея. — Она помолчала. — И полезна для поддержания боевого духа. Напоминает, что мы сражаемся за человеческую цивилизацию. Так вы — мэм Перес?— Да. И мне хотелось бы узнать точно, в какую ситуацию я попала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100