- Я прикончил этого негодяя и схватил его меч. - Он нагнулся и поднял
боевое оружие. - И убил последнего двумя ударами - в шею и в грудь. Нанесу
раны пошире, и никто не догадается, что его убили стрелы. Итак, двое
погибли от моих дротиков, один пронзен моим коротким мечом, а этот - вот
этим. - И он занес боевой меч. - Ну, что я за герой! В Ахаре будут слагать
обо мне песни! - Он посмотрел ей прямо в глаза. - А ты вела себя как
порядочная женщина и только смотрела бой, пальцем не шевельнув.
Она снова заговорила. Получается неправдоподобно. Она не умеет лгать.
Лучше рассказать всю правду.
- Если ты признаешься в настолько противоестественном поведении, твоя
родня может решить, что от тебя не стоит получать детей, - ответил Эйх
Шовин. - А если ты уже беременна, они постановят убить ребенка. Тогда весь
мой тяжкий труд пропадет впустую. И я предпочитаю, чтобы мои дети жили,
если только не родятся уродами. - Он посмотрел на нее. - И я хочу, чтобы
твоя жизнь сложилась счастливо. А этого не будет, если ты признаешься, что
прибегла к убийству. Лги, насколько у тебя получится. И все обойдется.
Вспомни, чему ты была свидетельницей. Если ты будешь расстроена и начнешь
путаться, твои близкие поймут. И хотя маловероятно, что я сумел бы убить
четырех противников, мой брат совершал и такое, и даже больше. Могу же и я
- в виде исключения - обрести его решимость и силу.
В конце концов она согласилась, и он сделал все, что задумал, словно
хозяин труппы, готовящий сцену для представления. На убитых начали
слетаться кровяные мухи, искорками вспыхивая в туманных солнечных лучах.
Не обращая на них внимания, он охотничьим ножом выковырял стрелу из горла
одного мертвеца, только чуть расширив рану, а затем вогнал в нее дротик,
крякнув от напряжения. Затем перешел к ее второй жертве и боевым мечом
нанес убедительные раны. Вокруг него жужжали кровяные мухи и ползали по
мертвым телам.
Представление начиналось - на сцене валялись трупы, которые выглядели
куда внушительнее этих. Один за другим они поднимутся с подмостков,
превратятся в красавцев воинов и поведают зрителям, как они нашли смерть -
разыграют ссоры и нравственные дилеммы, которые привели их к гибели.
Только пусть здесь этого не произойдет, сказала мысленно Хрустальные
Глаза, обращаясь к Богине.
Наконец Эйх Шовин завершил приготовления. Затем собрал оружие
мертвецов, погрузил его на спины их циней, привязал уздечки животных к
поводу, а конец повода вручил ей. Они сели на своих циней и поехали назад
в Ахара-Цаль.
По дороге они остановились у ручья, и Эйх Шовин тщательно вымыл ее
стрелы, которые захватил с собой, и протянул ей.
- Они мне не нужны!
- Я не хочу, чтобы их нашли вблизи от места, где лежат трупы. У
кого-нибудь могут возникнуть подозрения. А где надежнее спрятать стрелу,
как не в колчане? Выбросишь их потом.
Она сунула стрелы в колчан, и они поехали дальше.
Ха! Какой поднялся переполох, когда они въехали в город с четырьмя
цинями на поводу, а Эйх Шовин был весь в крови. Говорил почти только он,
но близкие ее утешали и успокаивали.
Родичи оседлали циней и отправились во главе с Шовином к месту боя.
Нет, это ему вполне по силам, сказал он. Правда немного устал и все тело
ноет. Но еще раз съездить в долину его не затруднит.
Мужчины Ахары посматривали на него искоса, что выражало почтение.
Родственницы вымыли ее и уложили в постель. Вскоре она уснула, не
среди ночи проснулась.
Шовин укладывался спать рядом с ней. Она назвала его имя.
- Мы проехали по их следу, - сказал он. - Их было только четверо.
Разбойники, говорят твои родичи. Люди, потерявшие род. В эти дни в мире
полно таких. Наверное, хотели ограбить меня. Богиня свидетельница, их цини
совсем отощали, и у них не было ничего ценного кроме боевых мечей. Ха!
Кончить так!
И он уснул.
А она нет. Перед тем, как лечь, он принял ванну, и от него исходил
запах чистого меха и душистого мыла. Запах этот ее успокаивал. Внезапно ей
захотелось, чтобы Шовин так навсегда и остался бы с ней.
Что ее ждет после его отъезда? Беременность, а потом кормление
ребенка. А потом, если ей удастся убедить родню, что к детям она холодна,
они могут на время дать ей свободу. Так иногда случалось. Некоторым
женщинам материнство не давалось. И детей, ими рожденных, воспитывали
другие женщины.
Но если ребенок окажется хорошим, они ее снова случат - возможно, с
кем-то вроде сына Мейрина, зачавшего ребенка, только что родившегося у ее
сестры.
И все это время она будет помнить о своей тайне - о том, что прибегла
к насилию. А что, если родится девочка? Вдруг эта черта наследственная? И
она положит начало линии чудовищ?
Ну и конечно, больше она не заснула. Утром ею овладела тошнота, и ее
вырвало. Это недобрый знак, подумала она.
Но на следующий день она чувствовала себя прекрасно, так что назавтра
они с Шовином отправились на верховую прогулку, хотя и не в речную долину.
Они кружили среди полей, уже сжатых, а потом отправились на свой любимый
обрыв. Спешившись, они сели на землю и некоторое время следили за парящими
над долиной охотничьими птицами, которые кружили и гонялись друг за другом
не в злобе и не в желании спариться, но только ради (говаривали старухи)
наслаждения своим умением летать.
Наконец Хрустальные Глаза прервала молчание. Ей не удалось, сказала
она, избавиться от ужаса того, что она совершила. И всю жизнь прожить с
такой тайной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12