.. Только год... А сколько пустых, мрачных лет еще впереди...
Вначале было жить невозможно. Натка даже ходила к врачу, и он учил ее спать, есть и хоть как-то работать. На заводе многое делала за нее Галя, тем более что дел становилось все меньше. Но потом Вадим придумал какой-то трюк, в общем-то спекуляцию, которая теперь почему-то называлась коммерцией, и пришлось включиться.
- Через полгода станет легче, - обнадежил врач и оказался прав: она научилась спать - правда, с пилюлями, - перестала плакать и смотреть в одну точку, пугая маму и дочь, и даже иногда садилась за письменный стол - пока что безрезультатно.
А Дима все время был рядом и, чем мог, помогал: приходил ночами, гладил по голове, смотрел ласково, беспечально и таял под утро. "Ты только совсем меня не бросай", - просила Натка, и он кивал, обещая. И так - целый год, только в последнее время все реже и реже...
Какой душный, какой жаркий август! Не в пример прошлогоднему, когда все так истово и наивно защищали нашу сомнительную демократию. Натка приходит домой измученной: много суеты с коммерцией - масса звонков, факсов, переговоров... Звонят и домой, иногда ночью, как, например, вчера Красноярск, где разница во времени шесть часов, а днями линия занята. Изобретательство, патенты - все в прошлом. Не требуются теперь ни таланты, ни знания. Но многие Натке завидуют: получает она неплохо, а завод спасибо Вадиму - кое-как приспособился к новому времени.
Натка приняла душ, переоделась, нехотя пожевала что-то и села к столу. Слева, в ящике, ее и его письма, и она читает их вперемежку, и получается, что они разговаривают. И еще есть у нее фотографии. Счастливая до неприличия, сидит она у могилы Волошина - в сарафане и босоножках, а на голове Димин носовой платок. Солнце яркое-яркое, а она такая юная и веселая, что просто не верится, что все это было не так уж давно. А вот Дима - на той же скамье и такой же счастливый. Хороший человек Костя: принес все, что нашли после Димы. И можно читать и смотреть, вспоминая.
Дима... Его руки, волосы и глаза... Где же ты сам, Дима? Я все хожу в церковь: оставляю записки, как меня научили старушки, и ставлю свечки. Хотя я так и не поняла, верил ли ты в Бога. Ты что-то писал о космосе, может, это и есть Бог? Не обязательно же он в нашем, человеческом облике. Если бы я была верующей, то пошла бы на исповедь и спросила... Ах, Господи, как без тебя плохо, если б ты знал... Но ты, я думаю, знаешь. Помоги мне, если ты есть где-нибудь...
Хлопнула дверь. Это пришла Лена. Со своим английским она теперь нарасхват, как бы не бросила университет: сместилась система ценностей. На робкие призывы матери, ее смешные слова о благе высшего образования, срываясь, кричит:
- Ты всю жизнь прожила на грани нищеты с этим своим высшим образованием!
- Но сейчас...
- Что сейчас?
- У меня совсем неплохая зарплата.
- Да Генка мой за полдня получает твой месячный заработок!
- Ну и что?
- А то! - Постоянная печаль матери тревожит и раздражает Лену. - Вот ты, например, можешь нанять машину? А он может! И костюм у него от Лемонти! А смотри, какую он подарил мне сумку! Он совсем другой человек - высшего качества!
- Еще бы, - горько усмехается Натка. - "Твикс - сладкая парочка"!
- Да, он торгует в палатке! - не сдается Лена. - У него столько денег, сколько тебе и не снилось.
- Деньги - далеко не все, - вяло сопротивляется Натка.
- Нет - все! - в пылу полемики перегибает палку дочь. - Вот возьму и выйду за него замуж!
"А что? И выйдет", - пугается Натка, но виду не подает.
- Тебе с ним будет неинтересно, - вздыхает она. - Он ничего не читал, мало знает.
- А что мне дали твои драгоценные книги? Ну скажи, что? - наступает Лена, и Натка с печалью думает, что это уже не ее слова и не ее мысли.
- Взгляд на мир, вот что... Эти книги станут между вами стеной, и очень скоро.
Слабость такая, что кружится голова. Лена взглядывает на мать и пугается.
- Ну, ладно, ладно, - бормочет она. - Ни за какой замуж я пока что не собираюсь.
- Ты только биофак не бросай, - просит Натка.
- Не брошу, - великодушно обещает Лена.
К биофаку ее готовил Дима. Радовался, что Леночка станет биологом. Опять Дима...
- Приготовься: первый год будет невыносимо, - предупреждала Галя. Потом станет легче.
- Но я не выдержу! - рыдала Натка.
- Выдержишь... Все выдерживают.
Галя знала, что говорит: ее муж умирал долго, мучительно.
- Я даже не могу приходить к нему на могилу, - исходила слезами Натка. - Почему? Скажи, почему?
- Ты знаешь, - отвечала Галя. - Там есть права.
- А у меня?
- У тебя - нет. Любовь часто бесправна...
Уже совсем темно, а Натка все сидит за столом, не зажигая огня. Как странно, что Дима никуда не делся и совсем ее не покинул. Как хорошо. В чем-то стал даже ближе, потому что не с кем его делить и никуда он от нее не уходит. Может, как раз об этом он и писал, словно предупреждая? Перед смертью старался все объяснить? А она не очень-то его поняла. Сейчас понимает: души их слились воедино.
Натка смотрит в окно, на потемневшее небо с первой звездой. "Я же ни во что такое не верила, - думает она, - а теперь все время чувствую его рядом. Может, я сошла с ума? Но с ума сходят, говорят, незаметно, и таких вопросов себе не задают..."
- Что ты сидишь впотьмах?
Мама вошла так тихо, что дочь ее вздрогнула. Вспыхнул, ударил по глазам свет.
- Скорее включай вторую программу! Там сейчас Зину будут показывать!
Мама так и светится торжеством: ее старшая дочь процветает, у нее наконец-то все хорошо, все прекрасно!
- Российский канал? - встает из-за стола Натка.
- Ну да, я же говорю, вторую программу! - Мама суетливо усаживается в кресло. - Где все они заседают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31