..
Казиев рявкнул, - я бы и сам до этого дошел! Это не мне она нужна, а моему вто-рому!!
- Поняла, поняла! - Подняла Улита как бы испуганно руки, - что ты так кричишь? Соседи же! А вообще-то, что ты появился? Может ко мне с предложением? - Спросила она смешливо и хихикнула.
Казиев вспыхнул как свечка, но совсем тихо сказал, - ты мне сто лет не нужна! И никому без Роди нужна не будешь!
Он уже не держал себя.
- Естественно, - ответила Улита, наливая одной себе водки в рюмку, - я и не рассчитываю ни на что. А ты ТАК хочешь эту ма - ленькую грузинскую сюсюшку, что аж ко мне на кофеи прибыл!..
Она не успела договорить, как получила оглушительную пощечину. У неё посыпались искры из глаз и сразу же полились слезы, - не от обиды, - на этого монстра она давно перестала обижаться, - от боли.
Она прижала руку к щеке и сквозь слезы посмотрела на Казиева. Пар и жар с того уже посошли и он был готов, то ли к извине - ниям, то ли хоть к какому-то объяснению...
Ну, нет! Объяснений ей не нужно!
Улита взяла чашку с недопитым кофе и выплеснула остатки ему в лицо. Попало на подбородок и пролилось на шелковую серую рубашку в тонкую изысканную синюю полоску...
- Сука! - Заорал он и кинулся было к ней.
Но она, не будь дура, пихнула меж ним и собой стол и оказалась у двери, а он - у окна.
И, приложив к щеке платок, закричала.
- Убирайся, подонок! Убирайся, если не хочешь неприятностей! Идиот озабоченный!
Выскользнула на лестницу и стояла у раскрытой двери.
В мокрой рубашке, с таким злым лицом, что можно было снимать его в "ужасике" без грима, Казиев выскочил на лестницу.
Улита мгновенно ухлестнула в квартиру, закрылась на два поворота ключа и у двери вдруг разразилась тихими судорожными рыданиями.
Казиев, сбегая с четвертого этажа ( пятиэтажка, дом без лифта) ругал себя распоследними словами.
... К кому пошел узнавать! К старой ведьме, которая обзавидовалась молодым, она же ненавидит молодость, она... А Родькину "Цыпу" знает, он по глазам увидел.
Но тут что-то произошло. В животе Тима взорвалась бомба, в голове мелькнули сполохи и... наступила тьма.
Нет, его не убили.
Через какое-то время он очнулся в полной темноте, на ступеньках лестницы, с ужасающей, ноющей, режущей, - неведомо ещё какой болью в животе и гулом в голове, попытался встать на ноги - не смог и понял, что его пытались убить. И может быть, попытаются доделать "дело".
До живота было не дотронуться.
... Что, решили извести все "кино"? - Родя, я... Кто следующий?..
Он стараясь пересилить воющую боль в животе, боялся дотронуться до этого места, ему казалось, что там огромная рана, с рваными кровавыми краями... Он даже не понял, что это было - Нож??.
Ужас охватил его. Надо как-то доползти до Улиты. На каком он этаже?.. И почему темно? Он помнит, что когда шел сюда, - везде на этажах горел свет.
Кто-то стоит там, ниже, и ждет...
Извилистый страх ленточкой прополз по позвоночнику. Стараясь передвигаться на локтях, чтобы не "стронуть" живот, он, обливаясь слезами боли, и обкусав губы до крови, - подтащился, наконец, к двери Улиты и ключом, который с трудом вытащил из кармана рубашки, стал тюкать в низ двери.
Послышалось её испуганное, - кто?
- Уля, открой, - не своим, каким-то сипатым голосом, - где его гортанный, бьющий по нервам актрис голос! - прошипел, - это я. Тим...
Улита испугалась этого его голоса и распахнула дверь.
И в ужасе схватилась за щеки ( одна из них была опухшей и яркокрасной).
- Что с тобой? Кто? - Крикнула она. - Надо врача! Боже мой, Тим!
Она с трудом втащила его в квартиру, принесла мокрое полотенце и приложила к животу, прямо на рубашку, боясь раскрыть и посмотреть, что ТАМ...
Врач сказал, что ударили Тима, видимо, ногой в живот, с силой, могли бы и убить, если бы не случай: главный удар пришелся в бок, потому что в эту минуту Тим что-то хотел сделать, - кажется, закурить, - он уже не помнил, что...
- А нутро ваше поглядим в другом месте, - полушутя сказал врач и Тима на носилках внесли в "Скорянку".
Улита не поехала с ним, он сам не захотел, - с его животом будут маяться врачи, а она будет сидеть в коридоре и плакать
- Поплачь за меня дома, - криво усмехнулся он. В животе попрежнему волком выла боль.
Улита вернулась домой в странном состоянии.
Казалось, надо бы злорадствовать, - она отомщена, но нет же! Вот она, бабья натура! Ей было жаль Тима, она волновалась за него, правда, не плакала, как он предположил.
Найти что ль ему эту Тинку-грузинку-картинку?..
И вдруг она подумала, что вот пара: "ореховый мальчик" и Тинатин, грузинская княжна!
Подумала с глубокой, какой-то мрачной грустью, - даже не грустью, а тоской, которую на Руси издавна называют - кручина, - и налила себе стопарик водки.
Плевать ей на всех, как и всем - на нее.
* * *
Казиев очнулся и понял, что лежит в реанимации.
По всяким разным моментам, которые сам же он так сладко описывал в сценариях, а потом снимал.
Очнулся и разозлился.
Старая ведьма просто насылает на него черноту! Да ещё какую! И вообще, не она ли вживе наслала на него убийц, которые просто почему-то не успели его добить, - ещё один-два удара и все, - капут великому режиссеру!
Но когда она могла наслать, и кого?
У них там в подъезде живут только одуванчики, которые одни и остаются в таких вот "роскошных" хрущебах! Нет, наслать физически она не могла.
Кроме того, ему сделали операцию и черт те как все это скажется на дальнейшем его здоровье...
И ещё терзает его сценарий!
Его нет. Нет в природе.
Хотя Казиев постарался всем и каждому, - якобы случайно сорвалось, навешать на уши название своего нового фильма, у которого готов, естественно, сценарий.
Название он придумал почти сам:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90