Теперь все объединяло их: и Жорж, и поганенький закуток, и цыганские песни, несущиея из главного зала.
Жорж, понимая, что они отличаются от тех, кто выплясывает и поет, лихо маханул скатерть на обратную сторону, но там она оказалась уж вовсе неприличной, тогда Митя сунул Жоржу в карман пятерку и тот, просекши, что давать будут, тут же прошкандыбал на своих рассыхающихся ножках и принес достаточно чистую, - во всяком случае стираную, - простыню, то бишь скатерть и даже стаканчик с нарезанными маленькими бумажными уголками,салфетками.
- У вас, что, благотворители - больница? - Спросил Митя, скашивая веселый глаз на Веру, она прыснула, а Жорж ничего не понял, но на всякий случай ответил: конечно.
Заказ принес быстро, потому как кроме шашлыка и салата здесь ничего не изготавливалось, а когда еще одна пятерка перекочевала в его карман, появился армянский коньяк.
Глядя на Митю непроницаемыми ночными глазами Жоржик тихо сообщил, что есть рыбка-с...
- Какая? - спросил Митя.
И Жоржик, видимо опившийся до сумасшествия, ответил: ерш-с. Они, хихикая, все же отказались от "ершса" и когда Жоржик
ушел, захохотали. Они еще ни о чем не говорили, только устраивались, вживались в обстановку, в жизнь на пароходике, в их закутке, - будто предстояло им тут долго пробыть или вовсе - прожить...
Впрочем, почему - нет? Те часы, которые пройдут здесь - в грохоте, воплях, Жоржике, зыбком качании палубы и всем другом - были ничем иным, как самой жизнью, - долгой, чреватой неожиданностями и предвкушениями, полнящейся значительными и незначительными моментами и чувствами...
Митя разлил по рюмкам коньяк и сказал, что, если Вера не возражает,то у него сегодня будет только один тост: за нее.
Вера ласково улыбнулась ему как избалованному ребенку и кивнула, хорошо, они будут пить за нее.
Так они выпили три рюмки подряд и Митю стало лихорадить: у него похолодели руки и ему было неловко касаться ее своими ле
дышками.
Но ничего не мог сделать - лихоманка не проходила даже от коньяка.
Вера попробовала салат и тут же снова расхохоталась: он был ледяным прямо из морозилки. А шашлык на глазах потемнел и ску
кожился - видно не раз и не два собирали его по частям.
- Я сейчас протрясу этого Жоржика, - рассердился Митя.
Вера остановила его: не надо, Митя, не трогайте его, он свалится...
Митя невесело рассмеялся.
... Ах, если бы они сейчас были в Нью-Йорке! Сколько бы он показал Вере! Как прелестно бы они поужинали... И вдруг подумал, что, пожалуй, ни разу не вспомнил ее там. И Вера удивилась тени, проскользнувшей по его лицу, - неужели это из-за какого-то шашлыка?
- Как вы жили? - Вдруг неожиданно даже для себя задал Митя вопрос, один из самых неловких, и к тому же на который, в принципе, нет ответа.
- Нормально, - ответила Вера, как и должна была ответить. Но тут произошел сбой, потому что Вера была неординарна, да и ее отношение к Мите - тоже, она добавила: пожалуй, я жила бы плохо, если бы так не любила вас.
Она увидела, что Митя принял это лишь как великолепное светскую браваду и хочет ответить столь же великолепно....
Но этого ей не было нужно.
Она-то сказала не для минутного восторга. Она любила его и хитро, тяжко, трудно, завоевывала этот зыбкий остров, остров - вне ее материка...
И не дав ему ответить, она продолжила.
- Я любила вас все эти годы, Митя. Наверное, это болезнь и я представляю определенный интерес для медицины, - тяжеловесно пошутила она. - Знаете... ведь я ходила на почтамт. Через день. Мне казалось, что вы хоть однажды меня вспомните или вам станет тоскливо и вы захотите кому-то написать и этим кем-то буду я... Глупо, конечно, но вот так. Меня уже узнавали девушки из международного окошка и говорили с сожалением: пока вам ничего нет. Пишут. Конечно, я понимала, что ничего не будет, но сходив на почтамт один раз, я уже стала ходить из-за какой-то странно возникшей между нами связи... Пока я шла, я придумывала, что бы вы могли мне написать и и письма у меня получались разные...
Девчонки хорошо относились ко мне и, видимо, обо мне и о вас судачили. Они конечно придумывали, какой вы, - я думаю, вы были высоким брюнетом с синими глазами Алена Делона. А я уходила от почтамта и радовалась тому, что послезавтра я снова приду... Мне казалось, что когда я стою у окошка международной корреспонденции, вы думаете обо мне, и в эти моменты я вас так любила!..
- А сейчас? - Механически откликнулся на последнее слово ошеломленный Митя,
- И сейчас, - ответила Вера, прямо глядя ему в глаза.
Он тоже смотрел на нее, молча, потому что понимал, что ничего достойного этой потрясающей простоты, он не скажет. И только через некоторое время он прошептал: вы - необыкновенны, Вера. Я не достоин вас.
Это Митя сказал совершенно искренне.
Он вглядывался в эту в сущности малознакомую женщину и чувствовал себя подавленно, - мелким и ничтожным. И необоримо захотелось уйти и больше никогда не видеть ее.
Но Митя не был бы Митей, если бы среди свистящих пуль на баррикадах, не вдел в петлицу цветок и на встал во весь рост.
Он пригласил Веру танцевать и вопреки ее зажатому ожиданию, вел себя в танце, как на официальном балу.
Они танцевали, находясь на расстоянии друг от друга и мешали стиснутым парочкам заниматься откровенным танцевальным флиртом.
Митя не шел банальными путями.
Когда они возвращались в свой закуток, Митя еще раз подумал, что ему было бы легче и спокойнее без этой любви...
Она поняла это, - умница-разумница, бабка ежка - костяная ножка, что раздавила маленькую быструю бедняжку-букашку своим
каменным домком.
И сказала, усаживаясь на безумный диванчик: Митя, только не считайте себя обязанным ответить мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183