.. А она? Она для него - посторонняя женщина.Он не ощущает её ма-терью!),но об этом особый разговор. В общем, года три-четыре назад она подошла ко мне во дворе и сказала, что ей нужно со мной поговорить. Я отошел, хотя удивился, потому что до этого никогда её нигде не видел. И в гости к нам она не приходила... Мама предупреждала меня, правда, как-то о какой-то ужасной женщине, которая захочет то ли украсть меня, то ли налгать мне... Но дети, да и подростки, слушают взрослых невнимательно (о, как хорошо это знает Наташа! Она никогда не слушала маму, вернее, слушала, но не брала в голову...) и потом, Марина не была "ужасной женщиной", как я представлял себе, а была милой, довольно молодой особой, доброй, потому что сразу же вручила мне деньги и сказала, что это от одной родственницы. К тому времени у нас умер отец (о, как резало это Наташе по сердцу! ), и мы жили неважно, мама вязала, брала ещё какую-то работу...
Наташа перебила его:
Прости, но твоя... - она с трудом это сказала! - мама - жива?
Он кивнул:
Да, она жива, и мы видимся. Живем отдельно, они с отцом все-таки устроили мне однокомнатную квартиру, а я после сделал маме однокомнатную. (ее сын маялся! А она жила загранкой и крутила задницей, обтянутой шелками и бархатами на приемах, и от нечего делать ездила по магазинам и покупала шубы и драгоценности... Стерва!). - В общем, Марина сказала мне, что родители это не мои и о своей настоящей матери я узнаю, когда придет время. Она не удивила меня, потому что разговоры ходили, и однажды мама, когда я был уже достаточно взрослым, сказала мне правду. Но этого я стал любить её ещё больше (снова укол в сердце! А что бы ты хотела? Ты - вообще никто. Не мать. Не жена. Не любовь...) Так вот, - продолжил он, затягиваясь сигаретой так, что она наполовину сгорала, - эта женщина, она назвалась сначала Лерой, потом уже, позже, - Мариной - сказала, что хочет помочь мне и нам, и не соглашусь ли я на неё работать... Как? - спросил я. А я занимался в спортивной школе восточной борьбой и накачивал мускулы.
Она осмотрела меня и сказала, что занимается бизнесом и я смогу ей помочь, как физическая сила, а она мне будет платить. Я согласился сразу же, бросил школу, не говоря маме, но она узнала и у нас был тяжелый разговор и, по-моему, она теперь ко мне как-то... не хуже, нет, по-другому относится. Даже с большей нежностью и будто - жалостью... В общем, работа была всякая - и кофры таскать с товаром, и на вокзалы ездить встречать кого-то с чем-то, и, - он замолчал,думал,наверное,говорить или нет об этом,но решился, - и долги выбивать. - Наташа охнула. Он взглянул на неё (во время рассказа он на неё не смотрел), протянул руку, легонько коснулся рукава кофты, рука не почувствовала прикосновения, и попросил: Только ты не бойся. Я не убийца и никаких пыток не применял. Все обходилось проще - отдавали. Я стал поучать приличный процент со всего.
Марина была мной довольна. А тут появилась у меня первая девчонка. Конечно, и до это уже было их, но тут как-то посерьезней.
Милая такая девочка, из Гнесинского училища, - совсем другой мир, и я с ней стал видеться часто, и она меня просвещала. Сначала - мама, потом эта девочка, так что я, конечно, серый, но не совсем. И Марина вдруг начала на меня срываться, - то я это не так, то - то... И однажды позвала меня к себе - у неё роскошная квартира, - он закусил губу, - ты же эту квартиру знаешь.
Наташа откликнулась эхом: знаю...
Поставила выпивку шикарную, музыка, люди какие-то (Маринины приемчики! Устраивать все в своей квартире... Что ж, - дома и стены помогают. Дальше Наташа знала, что последует... И так оно и было, как она догадывалась), пьянка, и я оказался в её постели.Ты видишь, я говорю все. Наташа кивнула. А что она могла возразить? Что?
Мы стали с ней любовниками и как бы сокомпаньонами в её бизнесе, торговле, проще. Девочку ту я больше не видел.
Ну, и я на какое-то время подпал под Маринино влияние, которое стало довольно скоро меня тяготить. Дело было в простом - я её не любил нисколько и как женщина она меня возбуждала только после большой пьянки, когда вообще все равно. Марина это заметила и стала меня просто покупать. Давала деньги, даже когда я делал очень мало, снабжала мою маму всем, но никогда не заходила сама.. Я говорил, что от меня.Хотя я и сам маме всегда все привозил, что ей было надо. Но моей маме ни-чего не надо - она, как птичка на ветке. - И у него в глазах появилась нежность, и ввлага застлала взор не слезы, конечно, у таких мальчиков слез не бывает. Влага. Значит, свою маму он любит. И очень. Наташа соревноваться не может.
- Теперь, - сказал он, - я перехожу к самому...
Наташа съежилась.
- Совсем недавно Марина мне сказала, что из загранки, из Европы, приезжает одна её знакомая, отвратная баба, - он снова как-то извинительно прикоснулся к её руке, но Наташа отвела его руку и кивком дала понять, чтобы он продолжал.
- И эта баба там, в загранке, на деньги, неизвестно какие, накупила барахла столько! А в молодости эта баба, прикинувшись подругой, обобрала её, особенно ей, Марине, жаль иконку Божьей Матери и она, Марина, ждет эту бабу всю жизнь, чтобы, во-первых, взять свое, а во-вторых, честно забрать у бесчестного человека невесть каким путем приобретенное богатство и отомстить.
- Подожди минутку, - сказала Наташа, - я сейчас... - и вышла из комнаты, притворив за собой дверь. Вошла в кухню, не зажигая света, стала у окна.
... Вот все и объяснилось. Но надо идти и дослушать эту историю.
Она налила себе из кофейника холодного кофе, будто за этим ходила и вошла в комнату. Все, как по волшебству, или нет, - по злому колдовству, изменилось. Перед ней сидел вор и развратник, с острым недобрым лицом и странно белой головой, может, он красит ее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101