..
Но её мама была простая женщина, единственной мечтой её было высшее образование дочери и никакие другие моральные проблемы её не волновали. Была ли девушкой её дочь, выходя замуж, или не была, она даже в голову не брала.
Светлана вздохнула, посмотрела на мужа, тот тихо, незамет - но заснул. Подошла к окну: было ещё светло, но как-то уже серо, бесцветно и опять на неё накинулись мысли, которые последнее время не давали ей спокойно жить...
... Наташка связалась с кем-то, может очень взрослым, стала его любовницей и пока она тут смотрит дурацких "Знатоков", её дочь напаивают и... Что дальше, она просто боялась думать.
Заметалась по комнате.
... Что делать? Куда кидаться? А куда ты кинешься? Обреченно подумала она. Что она знает о Наташкиной жизни? Ничего. Какие-то подружки, которых она не видела, хотя у Наташки своя комната, иглашай к себе, ради Бога. Светлана только счастлива была бы, но - нет. Вечно сшивается в общежитии, конечно, там вольготнее.
Потом эта Марина с телевидения откуда-то взялась, опять - в общежитии познакомились, она девочек для роли смотрела. Чушь собачья! И чего эта взрослая девица прицепилась к Наташке? Что ей надо?..
Она опять задрожала, затряслась, и поняла, что больше не вы - держит, пойдет встречать Наташку. Куда? Да хоть во двор, хоть на улицу выйдет, может, легче станет.
Она быстро и тихо открыла входную дверь и вышла.
Постояла во дворе, послушала, - не стучат ли каблучки? И стала прохаживаться взад и вперед, неотступно думая о том, как бы отвлечь Наташку от Марины. Почему-то Светлана решила, что вся загвоздка в Марине. Надо было ещё узнать, работает ли эта Марина вообще на телеке. Занимаясь своей профессией, своими больными, Светлана все время наблюдала темную сторону жизни, и ей теперь казалось, что порядочных людей в истинном, старом понимании, просто нет.
Тут она увидела Наташу.
Та шла, опустив голову, как глубоко задумавшийся человек, медленно, нога за ногу. Как будто ей не хотелось идти туда, куда она шла. Такой вот у Наташи был вид.
У Светланы физически заболело сердце. Да что же произошло с её веселеньким, розовым, искрящимся ребенком? Кто это сделал? Она должна узнать. И как всегда, прежде, чем подумать, отдавшись на волю эмоциям, в которых было всего: и жалости, и любви, и злости, и подозрительности, Светлана крикнула.
- Наташа!
Наташа вздрогнула, сначала не увидела матери и с испугом гля - дела по сторонам, но Светлана уже подбежала к ней и крепко (не взяла, нет!) схватила её за руку.
- Ты знаешь, сколько времени? Ты понимаешь, что мы с отцом с ума сходим каждый раз, когда ты задерживаешься! Маньяки разные по городу бродят, людей всяких развелось, а тебя нет и нет! И сколько раз я говорила: позвони! Ну позвони же! Неужели так трудно? Набрать номер, да хоть из автомата! Где ты столько времени была? У больной подруги? Верится с трудом!
Этот поток пришиб Наташу, как пылинку к дороге ливнем.
Она молча шла за матерью, ещё находясь совсем в другом пространстве мыслей, и хоть и слышала, что та кричала, ответить ничего не могла. Только бы дойти домой и рухнуть в постель. Последнее время у неё было единственное желание - лежать. Лежать и спать. Чтобы не думать. После сегодняшнего она наверное вовсе спать отучится.
Они вошли в квартиру.
С порога Светлана закричала.
- Проснись, Александр! Ты когда-нибудь дочь проспишь!
Александр Семенович с трудом пришел в себя, а ему так сладко спалось, и видел он что-то очень хорошее. А тут вопль и крик.
Опять Светка вопит, и ведь хорошая баба, но нервная и сумасшедшая. Да, с её больными станешь сумасшедшей. Как она ещё не в Кащенке? И тут опять заглодал его червь стыда. Это он виноват, что ей приходится столько работать.
Ведь это он не работает, а все чего-то ждет и ждет. А ждать, в принципе, нечего. Ему намекнули в министерстве последний раз, что, возможно, вакансий в Европу не будет долго, а в другие страны, развивающиеся, стараются посылать молодых, потому что обстановка в этих странах нестабильная. В общем, старик, пошел бы ты к... И посоветовали пока устроиться куда-нибудь, хотя бы в школу преподавать. Этого он Светке не сказал, а сказать, в принципе, надо, потому что она ждет. И ждет с надеждой...
Светка пылала, как хорошо разожженный костер, а Наташка была бледна и будто не от мира сего. Да-а, что-то неладно в датском королевстве... И он, как всегда, пошел на выручку им обеим, что, как всегда, получалось, не сразу, правда.
Я - плохой отец, ладно, но при чем здесь Наташка? Что она-то сделала? Трезвая тихая девочка, была у больной подружки, что произошло-то? Наташка, ну скажи матери, пусть не психует, ты дома, жива-здорова, все в порядке. Верно же? - Говорил отец, явно подбадривая себя.
Мать стояла, скрестив руки на груди, и с видом человека, понимающего, что перед ним спектакль, смотрела то на одну, то на другого.
Наташа прошелестела (голоса не было).
- У меня очень болит голова. У Ляльки жуткий грипп, температура, врача вызывали...
Больше она не смогла ничего сказать, но этого для Светланы было довольно: улетучилась развратница-Марина, жуткие типы, глядящие на её ребенка масляными глазками, осталось одно - больная, заразная Лялька, головная боль у Наташи и, значит, начало заболевания, инфекция, которой Светлана боялась мистически. Тут же се, как в волшебных картинках, поменялось.
Сейчас же в постель, Наташенька, я тебе дам чаю с малиной и аспирин. Сашка, что ты стоишь, как тумба, нагрей грелку и сбегай в дежурную аптеку, купи сульфадиметоксин, ты понял? Наташа, ну как можно так легкомысленно относиться к себе?
... Господи, как хорошо, что сразу в постель, думала Наташа, когда мама стаскивала с неё бельишко, натягивала теплую ночную рубашку и укутывала по горло теплым одеялом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101