– Бестактный вопрос. Могу, конечно.
Слава богу. Анна с радостью отмела возможность перелома позвоночника.
– Я вам помогу. – Она сделала попытку поставить его на ноги.
Он с достоинством, неожиданным для человека, сидящего посреди проезжей части наполовину под сбившей его машиной, покачал головой:
– Спасибо, леди, не стоит. Я пока еще в состоянии сделать это сам. Когда мне понадобится помощь, я сообщу.
Я – чуть – не убила – человека – чуть – не покалечила – красивого – человека, – ломаной линией кардиограммы скакала в голове навязчивая мысль. Чем дольше Анна стояла над своей «жертвой», тем глубже в ее нервы и кости проникал ледяной ужас, порожденный изначальным страхом причинить боль живому существу.
Он поднялся на ноги, и, к великому счастью Анны, оказалось, что незнакомец может даже стоять не шатаясь. Перед ней предстал во всей красе очень благородного вида молодой человек с русыми волосами и тонкими чертами, которые, возможно, могли бы показаться излишне тонкими для мужчины, если бы не отражение волевой сосредоточенности и боли на лице. Он потрогал на глазах набухающую на лбу шишку, коснулся пальцами затылка – наверное, ударился об асфальт, когда падал.
– Голова кружится?
– Нет, благодарю, леди, со мной все в порядке.
– Тошнит?
– В порядке, – самым спокойным тоном, на который способен сбитый машиной человек, повторил он. Анне показалось, что он не повторил всю фразу, чтобы сэкономить силы. – Не волнуйтесь вы так. Я не собираюсь заявлять в полицию.
– Да я не о том, – растерялась она. – Я же вас чуть не… Ох… – Она бессильно опустилась на капот. Руки крупно дрожали.
– Со мной все хорошо, вы разве не видите? – В голосе молодого человека прорезалось раздражение. – Садитесь, – он открыл ей дверцу таким элегантным движением, что Анна не сдержала нервного смешка. Нелепая ситуация… – Поезжайте домой и выпейте успокоительного.
– Вы надо мной издеваетесь?
– С чего вы взяли?
– Я вас сбила, а вы ведете себя так, будто я на светском приеме пролила вино вам на пиджак.
Он слабо улыбнулся, и Анна почувствовала себя совсем виноватой.
– Садитесь, я отвезу вас в больницу.
– В этом нет необходимости. – Молодой человек огляделся с таким видом, будто ориентация в пространстве сейчас представляла для него сложность.
– Есть.
– Не терпится ответить перед местными властями? – усмехнулся он. – Вас наверняка направят из больницы прямо в полицию.
– Еще более вероятно, что мой день окончится в участке, если мы тут будем болтать до приезда патрульных. Наверняка кто-то уже позвонил в полицию.
– Наверное. У меня нет опыта в таких делах.
– Садитесь, прошу вас.
– Вы первая.
– Дама вперед?
– Конечно.
– Ну спасибо. – Анна виновато улыбнулась и уселась-таки в машину. Он мягко прикрыл за нею дверцу – с ума сойти, откуда у человека такая выдержка, Анна на его месте уже рвала бы и метала…
Он, сильно хромая на левую ногу, обошел машину.
Анна успела еще удивиться, что, кроме них, на дороге никого не было. Конечно, это не час пик, но есть же предел и провинциальной тишине и покою. Наверное. Где-то.
– Что с ногой? – спросила Анна, когда молодой человек, оберегая ногу и одновременно стараясь этого не показывать, сел рядом с ней и аккуратно пристегнулся.
– Ерунда. Ушиб, наверное. – Он всем своим видом демонстрировал, что любезность любезностью, но вообще светских бесед он не желает.
Вести машину после такого потрясения было труднее, чем на первом занятии по вождению со строгим и вредным инструктором. Анна подивилась: и как это она раньше справлялась с тем, чтобы смотреть на дорогу впереди, смотреть на дорогу в зеркале заднего вида, соотносить дорожные знаки с действительностью, крутить руль, переключать передачи и нажимать на педали… Задача для сороконожки, как она есть. Причем для сороконожки с фрагментированным мозгом. Интересно, а у сороконожек есть мозг? Руки дрожали и слушались плохо, внимание никак не желало распределяться сразу на несколько объектов, и они тащились по дороге со скоростью раненой черепахи, которую время от времени сотрясают конвульсии.
– Может, я поведу? – спросил молодой человек после очередного полурывка-полуостановки. Без всякого выражения спросил. Ни сарказма, ни заботы, ни злости.
– Нет, у вас нога.
– А я не ногой поведу.
– Не говорите глупостей. Мне важна не скорость, а ваша дальнейшая… сохранность.
– Как будто я антикварный комод, – непонятно к чему усмехнулся молодой человек. – Дорогая вещь, требующая соответствующего обращения.
Анна ничего не сказала и даже не пожала плечами. Помолчали еще немного.
– Меня зовут Анна Бартон, – решила в конце концов развеять некоторую неопределенность Анна.
– Очень рад, Адриан Томсон. Я бы пожал вам руку. Да боюсь вас фатально отвлечь.
– Мудро, – без тени иронии заметила Анна.
– Извините, я не хочу вас обидеть. Я, пожалуй, сам виноват. Не сообразил вовремя, думал, вы остановитесь. Растерялся, в общем, – сказал Адриан после некоторой паузы.
– Вы всегда стараетесь взять вину на себя? – улыбнулась Анна. – Как женщине мне, конечно, это приятно, но справедливость не позволяет принять такой расклад вещей. А вообще очень рыцарственный поступок, благодарю.
Он промолчал и, кажется, даже немного обиделся.
Больница Сент-Мэри была построена в Эшингтоне еще в начале девятнадцатого столетия, и под слоем пластика и каких-то еще стерильных полимеров Анна чувствовала слабое дыхание старого кирпича, пропитанного страданием больных и светлой радостью исцеления, угасанием сил, и отчаянным желанием жить, и не менее отчаянным желанием спасать.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7