Я не спрашиваю, как старательно ей пришлось собирать эту информацию. У Тины есть тайная сеть источников, которой позавидовали бы ФБР и ЦРУ вместе взятые. Я уверена, что она не упустила ни малейшей подробности и добыла все материалы по этому делу. И также не сомневаюсь, что для поддержания ее источников ей и приходится распространять эти слухи.
– Директор Бейкер, разумеется, встал грудью на защиту Самнера, – говорит она.
– Что значит «разумеется»? У нас ведь женский колледж. Мы должны защищать наших студенток.
– Сама подумай. Ведь Бейкер, вроде как, сам пригласил его сюда на работу. Счел своим долгом.
– Но все-таки…
– Бейкер ведет себя по-идиотски, за исключением тех дел, которые касаются сбора средств.
Я не буду утверждать, что Бейкер не идиот. Кроме того, он еще и родственник председателя Совета правления. Круговая порука бывших однокашников имеет место даже в женском колледже.
Тина ерзает на стуле, озирается, проверяя, что нас никто не подслушивает, и шепчет так тихо, что я едва ее слышу в шуме голосов Буфика.
– Я также узнала, что отец Мелиссы пытался убедить директора, чтобы тот заставил Самнера извиниться перед Мелиссой и подать заявление об уходе. Гринбаум хотел решить все закулисно. Он также хотел убедиться, что Самнер не домогался других студенток.
– Молодец. И как же директор решил поступить с этим судебным иском?
– Вероятно, сначала директор подумал, что сможет сохранить все в тайне, но слово, как говорится, не воробей… – многозначительно произносит Тина.
– А как среагировали преподаватели?
– Мнения разделились. Мужская половина в основном предпочитает принять, вроде как, сторону Самнера, а женская – сторону Мелиссы. Вчера на факультетском собрании разразилась яростная дискуссия по этому вопросу. Я же еще не сказала тебе. Директору пришлось устроить что-то вроде общего совещания, собрав весь профессорско-преподавательский состав. Он нес полный бред.
– Ты была там? – спросила я.
– И да, и нет. Ассистентов, как бы, не приглашали. Как, впрочем, и секретарей, и служащих и всех прочих в этом роде. Но я слышала каждое слово.
Хочу ли я об этом знать? Тина заметила мои колебания.
– Ты хочешь спросить, как мне удалось подслушать, но я не скажу. – Она вспоминает о своем пончике и, запихивая его в рот, запивает последним глотком кофе. – Директор, вроде как, хотел сообщить всем, что он всецело на стороне Самнера. Да и сам Самнер тоже выступил и заявил, что не делал ничего предосудительного.
– Ты шутишь.
– Ни фига. Потом, вроде как, выступила Джуди Сментски. Она сказала, что несколько студенток жаловались ей на то, что он приставал к ним. Самнер побагровел и попросил ее назвать имена. Она заявила, что не вправе разглашать врачебную тайну. Тогда Самнер заявил, что ему, типа того, надоело выслушивать косвенные обвинения, высказанные взбалмошными богатенькими соплячками, и демонстративно удалился из зала заседаний.
– Я думала, что после всех этих сексуальных скандалов с церковью Бейкеру стоило бы вести себя несколько иначе.
Тина бросила на меня убийственный взгляд. Когда это директор вел себя разумно, если только ему не надо было подлизаться к спонсорам? Он упомянул об истории с Салемскими ведьмами, подчеркнув, что вот так порой развлекаются девочки. Он также заявил, что провел что-то типа расследования, но не обнаружил никаких причин для дальнейшего разбирательства.
Допив горячий шоколад, я составила чашки и салфетки на поднос, чтобы отнести к мусорным контейнерам.
– Пойдем в мой кабинет.
Меня ждала еще целая куча работы.
Из открытой двери моего кабинета на меня дохнуло жаром. Как жаль, что Тина не может использовать свои волшебные источники для отладки отопительной системы. Входит Клер, грациозно помахивая левой рукой.
– Что это у тебя на пальце? – естественно, спрашиваю я.
Она показывает мне кольцо.
– Я никогда раньше не видела канареечных бриллиантов, – говорит она. – Погляди, как он играет на свету. – Она сует руку под лампу. Мы обсуждаем ее свадебные планы.
Она кладет на мой стол копии результатов экзаменационных тестов, которые мне нужно раздать сегодня, за исключением тех, где не справились с заданием. Она смешала две группы студентов разных специальностей: «Ведение регистрации» и «Уход за престарелыми». Свадебная лихорадка началась. Я прошу ее переделать ведомости и вернуть их мне к полудню.
Когда Тина и Клер уходят, я смотрю на внушительную стопку экзаменационных сочинений и на пачку тестов, оставленных мне Тиной. За их проверкой придется провести добрую половину рождественских каникул. И полагаю, что это возмездие за всю ту работу, что я взвалила на моих студенток.
Сначала я выборочно проверила несколько тестов, проведенных и проверенных Тиной. Все безупречно.
Заглядывает Клер и говорит:
– Извините, я забыла.
Она вручает мне шесть сообщений от Дэвида, принятые за последние два дня. Последнее пришло десять минут назад из его конторы. Он ведь должен был вернуться самое раннее в конце этой недели.
Я звоню. Отвечает Сильвия.
– Привет, миссис А.
Она никогда не называет меня доктором или профессором. Самое официальное или неофициальное, что она позволяет себе, это «миссис А». – Ваш муж просил не отвлекать его, если вы позвоните. – Она понижает голос. – Он в жутком настроении.
Наконец он соизволил взять трубку. Тем временем я слушаю «Болеро». В офисе Дэвида ожидающим связи клиентам не предлагают прослушать легкую эстрадную музыку. Считается, что классическая музыка более престижна.
– Где, черт возьми, тебя носит?
– Была ужасная погода, и я осталась в городе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83