Следующие слова я выпаливаю как можно быстрее, пока не струсила.
– Я жду ребенка.
Он садится напротив меня, по-прежнему держа в руках чашку и полотенце. Он ставит чистую чашку на стол.
– О господи, черт, не может быть! Неужели я буду отцом?
– Я так думаю, но у меня нет стопроцентной уверенности.
Он моргает глазами несколько раз, словно движение век должно помочь ему лучше увидеть возникшую проблему.
– Вот это новость!
– Хорошая? Или плохая?
– Так сразу и не понять. Ты сказала Дэвиду?
– Нет.
Питер сидит за столом прямо напротив меня, но кажется очень далеким. Наши руки лежат рядом, не соприкасаясь. Обычно он накрывает мою руку своей. Я ведь не хотела огорошивать его такой новостью, и зачем только я сказала все ему? Понятия не имею. Просто сказала. Я так долго плыла по течению, что решение развернуться пришло, казалось, совершенно случайно.
– Наверное, ты думаешь, что он мой, раз сказала мне, а не ему, – говорит он.
В комнату входит Босси и кладет голову на колени Питеру.
Мы оба смотрим на нее. Гораздо проще сейчас отвлечься на что-то нейтральное.
– Я не знаю, будет ли все в порядке с этим ребенком, – говорю я.
– Почему? – Я впервые вижу на его лице такое озабоченное выражение.
– Из-за моего возраста.
– Я забыл, что ты у нас дама солидная, – говорит он.
– Мне нужно сделать сонограмму, чтобы уточнить сроки беременности. А потом можно будет провести еще одно исследование. – Перед глазами возник образ длинной иглы, проникающей в мой живот.
– А если что-то не так?
– Я сделаю… аборт. – Это слово застревает у меня в горле.
– А если все нормально?
– О, Питер. Я так хочу этого ребенка.
Он подходит и поднимает меня со стула. Его поцелуй, легкий как перышко, касается моих губ.
– Я впервые слышу, чтобы ты решительно сказала о том, чего хочется лично тебе.
Я обнимаю его, чувствуя жар его тела. Он просто удивительный мужчина.
– Я пойду вместе с тобой на обследования. Знаешь, дорогуша, это мой ребенок, и неважно, кто на самом деле его отец.
Глава 7
Мы с Питером сидим в приемной и ждем, когда медсестра вызовет меня. Секретарша вяжет шарф, и перестук вязальных спиц действует мне на нервы. Она вывязывает слово «Гарвард» серыми нитками на бордовом фоне.
Кроме нас в приемной сидит только еще одна особа, пожилая дама. Она плетет кружево, и ее рука непрерывно движется туда-сюда, а губы беззвучно считают петли образца. Он еще слишком мал, чтобы сказать, что может получиться из этого белого квадратика.
– Это не приемная гинеколога, а какой-то кружок рукоделия, – шепчет мне Питер. Улыбка на его лице сменяется озабоченным выражением. – Ты волнуешься, что можешь встретить здесь знакомых?
– Слегка. Не хватало только, чтобы сюда сейчас притащилась моя невестка. – Я чихаю. У меня болит голова и пересохло горло.
– Я сделаю вид, что пришел с той кружевницей. – Питер смещается на стуле, отклоняясь к его внезапно придуманной матери. От его перемещений красное пластиковое сиденье стула тихо поскрипывает.
На самом деле я вовсе не слегка волнуюсь, что встречу здесь кого-то из знакомых. Я просто цепенею от этих мыслей. В моей голове крутятся постоянные материнские напоминания о том, что подумают соседи. Несмотря на то, что возможности выбора у меня уже вроде бы нет, я до последней доли секунды цепляюсь за собственную нерешительность. Лучше говорить на отвлеченные темы. Я вновь чихаю. Питер дает мне свой носовой платок. Я сморкаюсь в него.
– Мне нужно сходить в дамскую комнату, – говорю я.
Королева Мария будто бы говаривала, что женщина никогда не должна упускать возможности попудрить носик. Последние пару недель я соблюдаю ее завет, как одиннадцатую заповедь. Мой мочевой пузырь почти постоянно подобен переполненному сосуду с водой. Я стараюсь держать в напряжении запирающую мышцу. Каждый чих испытывает возможности мочевого пузыря.
– Посоветуйся с врачом насчет твоей простуды. – Питер поднимает руку, словно собираясь погладить меня, но в итоге тянется за журналом. У него оторвана обложка. – Если посмотреть на нас, то можно подумать, что мы просто два незнакомых пациента, – говорит он. – Конечно, если я сейчас не повалю тебя на этот ужасный клетчатый ковер и не начну страстно ласкать твое тело. – К счастью, вязальщица и кружевница не слышат его шепота. Может, обе они отключили слуховые аппараты.
– Миссис Адамс? – медсестра вопросительно обводит взглядом Питера, кружевницу и меня. По-моему, должно быть очевидно, кто из нас собирается делать сонограмму для определения срока беременности.
Питер произносит одними губами:
– Удачи.
Я передвигаюсь как можно осторожнее, стараясь не описаться и не чихнуть. Не удержавшись, я кашляю, и влага слегка смачивает мои трусы. В кабинете медсестра вручает мне зеленый халатик.
– Эксклюзивная модель от Готье? – спрашиваю я.
На именной карточке медсестры написано: «Дейдра Бронк». Я старательно разглядываю ее, пытаясь отделаться от мыслей о полном мочевом пузыре, о словоохотливых соседях, о Дэвиде, о моей простуде и обо всем, что еще случилось со мной. Вероятно, она уже перевалила сорокалетний рубеж. У нее легкие усики над верхней губой и несколько волосков на подбородке. Она наверняка обесцвечивает их, потому что у корней они темнее.
Я спрашиваю из-за ширмы:
– Можно мне зайти в туалетную комнату, на минутку?
– Лучше потерпите, на тот случай, если обнаружится, что у вас более долгий срок, чем вы думаете и нужно будет провести все исследования сегодня. – Она помогает мне забраться на стол и добавляет: – Постарайтесь расслабиться. – Хотя поверхность стола довольно мягкая и удобная, я даже подумать сейчас не могу о расслаблении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83