Он запрыгнул в стесненное пространство, вскидывая кинжал. Ничего не обнаружил.
На кровати шевельнулись покрывала и мягкий полувздох, полустон раздался в воздухе.
«Опустить оружие», приказал Мэддокс яростным шепотом, кровь его кипела от звука этого женственного вздоха.
Несколько секунд прошло, пока остальные мужчины повиновались. Лишь тогда Мэддокс приблизился к кровати, медленно…потея. По какой-то причине, он трясся словно хрупкий человечек. Он подозревал, что увиденное уничтожит его.
Он был прав.
Он увидел спящую красавицу. Эшлин. Ангел. Разрушение.
Ее янтарные волосы рассыпались по его белоснежной подушке. Ее ресницы, на два оттенка темнее волос, отбрасывали косые тени на ее перепачканные щеки. Она не искупалась, не поела. Она, должно быть, заснула вскоре после его ухода.
«Красивая», с неохотным восхищением в голосе проговорил Аэрон.
Изысканно прекрасная, молчаливо поправил Мэддокс. Моя. Ее губки были красные и полные, очаровательно припухшие. Она искусала их от волнения? Он наблюдал медленные поднятия и опадания ее груди, понимая, что тянется – не трогай, не трогай – не в силах предотвратить действие. Но он сжал руки в кулаки как раз перед соприкосновением. Его тело снова было твердокаменным, потребность клокотала внутри. Темная потребность, пугающая своим натиском и по-прежнему настолько более мощная, чем Насилие когда-либо было.
Как она могла извлекать такой отклик простым дыханием?
Коснись ее. Кто этого желал? Он? Демон? Оба?
Не важно. Только одна ласка, потом он уйдет. Он примет душ и вернется, когда она отдохнет – и он будет четко контролировать себя к тому времени. Определенно будет.
Наконец-то, разжав руку, он погладил кончиками пальцев ее щеку. Легкая как шепот ласка. Ее кожа была гладкой, словно шелковой, наэлектризованной. Он ощутил покалывание от соприкосновения, его кровь немедленно закипела сильнее.
Ее веки приоткрылись, словно и она ощутила этот толчок.
Она подскочила, волосы спадали каскадом по ее плечам и спине. Ее сонные глаза всмотрелись, встретились с его, расширись.
«Мэддокс». Она отползала назад, пока не уперлась в металлическое изголовье. Цепи звякнули по обоим бокам кровати, цепи, что сковывали его каждую ночь. «Мэддокс», повторила она, испуганно, благоговейно…счастливо?
Он, Люциен и Аэрон разом отступили. Он знал, почему он отошел – он увидел свою погибель в ее прекрасных глазках в миг, когда встретились их взгляды – но не ведал, почему другие отреагировали так же.
«Чт-что ты делаешь?» выдохнула она. «И что с твоим лицом? У тебя течет кровь». Он услышал озабоченность, и это глубоко поразило его. Она что всегда будет так действовать на него?
Она взглянула на остальных и сдавленно хныкнула.
«Вам показалось мало убить его вчера, надо было еще и избить сегодня? Пошли вон, вы… вы… убийцы. Пошли вон сейчас же!»
Она выскочила из кровати и встала перед Мэддоксом, слегка пошатнувшись, вскинула руки, чтоб отгораживая их. Защищая его? Опять? Широко раскрыв глаза, он встретился с такими же изумленными взглядами друзей.
Ее действия подходили невиновному… или тому, кто притворялся невиновным. Если и так, Мэддокс понял, что снова хочет коснуться ее. В… поддержку? Он тряхнул головой. Вряд ли. Для удовольствия. Это имело смысл. Он – мужчина; она – женщина. Он желал.
Но станет ли желание темнее, если он разозлится?
Он схватил ее за руку и оттащил за спину. Он сконфуженно глянул на Люциена, затем обернулся к ней. Прежде чем он смог сказать хоть словечко, она затараторила, «Ты собираешься сейчас отвести меня в город? Пожалуйста».
И никогда больше ее не увидеть?
«Поешь», приказал он, резче, чем намеревался. «Выкупайся. Я скоро вернусь». Друзьям же он бросил. «Пошли». Прошагал в коридор.
Они задержались лишь на миг прежде, чем последовать за ним.
Закрыв и заперев дверь, Мэддокс прижался лбом к холодному камню стены возле нее, отсчитывая каждую молекулу вдыхаемого и выдыхаемого из легких воздуха, стараясь успокоить свое неистово бьющееся сердце. Этому надо положить конец.
«Ты привел в наш дом проблему», сказал Аэрон, оставаясь сбоку. «И неужели она действительно пыталась защитить тебя от нас?»
«Конечно же, нет». Но уже во второй раз она так поступила, и он был еще более удивлен, чем прежде.
Он выпрямился и провел рукой по лицу.
«Позволь мне уйти, Мэддокс», крикнула Эшлин через дверь. Сильнее чем вчера ее голос взывал к нему. Мягкий, живой. Эротический. «Я ошиблась, придя сюда. Ошиблась. Если это поможет, я поклянусь никому не рассказывать».
«Я знаю, что привел проблему», сказал он Аэрону.
Его друг изогнул бровь с тем высокомерным видом, что начинал бесить Мэддокса. «И не извиняешься?»
Это и было наихудшим; он все еще не сожалел.
«Забудь сейчас о женщине», сказал Люциен, махнув рукой. Он обхватил себя за плечи. «Ты увидел ее. С ней все в порядке. Не похоже, чтоб она впустила Ловцов – пока. Сейчас у нас есть более важная тема для обсуждения. Это то, о чем я пытался поведать тебе ранее: боги – они не те за кого мы их принимали».
«Мэддокс, нам надо поговорить с тобой», раздался грубый голос, обрывая какой бы то ни было его ответ.
Люциен раздраженно воздел руки, а Мэддокс обернулся. Приближался Рейес, с Парисом и Торином по бокам. Двое из них имели мрачный вид, а третий ухмылялся как умалишенный.
«Твоя женщина должна уйти», прорычал Рейес. «Я ощущал ее запах всю ночь, и не могу стерпеть этот грозовой аромат ни секунды больше».
Грозовой? Эшлин пахнет медом. Все же его челюсть стиснулась при мысли, что другой мужчина тоже ощущал ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101