Тут уж дорога не для велосипеда. Надо вернуться обратно.
Сережа брел, опустив голову. Светлые волосы падали на лицо, слезы текли сами собой. Мама давала ему книги, он читал их с жадностью. И постепенно в его сознании возник некий образ, зыбкий, но притягательный. Образ его будущей возлюбленной, его невесты, его богини, которой он будет поклоняться и любить всей душой. Поначалу это было только смутное предчувствие. Но однажды оно вдруг обрело явственные черты. Возвращаясь зимой домой из училища, Сережа вдруг увидел идущую навстречу ему по тротуару молодую девушку. Она зябко прятала носик в пушистый ворот шубки, а руки в муфту. Проходя мимо, девушка поскользнулась, охнула и чуть не упала. Сережа подхватил её, да так, что она очутилась в его объятиях.
– Ах, сударь! Простите! – она сверкнула на него глазами.
– Это вы меня простите! – пролепетал молодой человек, сраженный этими глазами. Он поклонился и хотел представиться, но девушка, подарив ему еще одну волшебную улыбку, уже устремилась дальше.
С той поры мечта Сережи обрела зримые черты незнакомки. Он рисовал её в своем воображении в легком платье, с распущенными волосами, они вели долгие и захватывающие беседы. Они кружились в вальсе, он держал её за тонкую талию, вдыхал аромат кожи, прикасался к щеке. А рядом были губы, властные, зовущие, страстные…
И каково же было удивление Сергея, когда, приехав летом на дачу в Финляндию к Боровицким, он узрел там свой идеал! В первый миг у него так перехватило в груди, что он не смог вымолвить ни слова. Несколько дней юноша не мог ни есть, ни спать. Одна мысль точила его. Она тут, рядом, в получасе ходьбы. Как хорошо, что Боровицкие без конца их с маменькой приглашают, не надо изобретать повода для визита. Но плохо иное. Он в присутствии своего ангела и двух слов связать не может! Когда же наконец Сережа немного успокоился, взял себя в руки и попытался обратить на себя внимание Розалии Марковны, то тут его и ожидала настоящая трагедия. Она была влюблена, несомненно, влюблена! В Анатолия! В эту красивую пустоту! Сереже не нужно было никаких фактов, он просто это почувствовал, так как сам заболел любовью. Он, точно зверь, чуял, как чувство разлито вокруг, по всему дому Боровицких. Как оно сияет ярким нимбом над головами молодых людей. Ему, несомненно, не тягаться с Анатолием! Он рядом с кузеном, точно мышь, рожденная в подполье. Анатолий подобен яркому павлину, тут и оперение, и осанка!
Сережа отогнал от себя горькие мысли и поднял голову от дороги. В нос ударил запах гари. Пожар? Молодой человек поспешил вперед и очень скоро увидел клубы черного дыма, языки огня и суетящихся вокруг людей. Горела церковь Святой Троицы, единственный православный храм в округе. Уже прибыла пожарная команда, окрестные жители, православные и лютеране, спешили на выручку. Сережа тоже бросил велосипед у дороги и принялся носить ведра с водой, бросать песок.
– Что случилось-то? – спросил он на ходу у мужика, катившего бочку.
– Да говорят, молния ударила в дерево, от него и загорелось.
– А разве была гроза? – изумился Сережа. Впрочем, пока он предавался печальным размышлениям, что-то и впрямь громыхало вдали, да только он не обратил на это внимания. Дождь, гроза, какая разница!
В это время раздался треск, здание церкви покосилось и начало крениться, как карточный домик.
– Спасайся! Разойдись! – послышались крики.
Храм рухнул со стоном, подобно умирающему человеку. В небо взлетел огромный столб веселых искр. И в тот же миг раздался ужасающий крик, почти вой. Это кричала матушка, жена старенького попа, погребенного под крышей рухнувшей церкви. Толпа ахнула, кто-то заплакал, кто-то молился.
– Господи, прими его душу!
Сережа крестился и шептал молитву побелевшими губами. На душе стало черно, как от пожара вокруг.
Внезапная вдруг гроза застала молодых людей недалеко от дома. Промокшие до нитки, они вбежали на веранду просторной дачи, оставляя на полу лужицы. Полина Карповна встретила молодежь легким ворчанием, уж больно долго их не было, да под дождь попали, все вымокли…
– Ну, показывайте вашу добычу. И это все? Опять Розалия Марковна больше всех набрала! Зина, а что с твоей корзиной приключилось?
– Я, маменька, споткнулась о корягу, упала прямо на корзинку, она и раздавилась, – понурилась дочь.
– Вечно с тобой что-нибудь эдакое случается!
Позвали с кухни финскую девушку, помогавшую повару. Та с недоумением воззрилась на грибы: разве можно это есть? Однако безропотно потащила корзины.
– Забавные эти чухонцы! – засмеялся Анатолий. – Не признают белых, коровий гриб у них называется!
– А какие признают? – поинтересовалась гувернантка.
– Да, кажется, только лисички.
Девушки поспешили наверх, переодеваться. Анатолий замешкался внизу. Ему показалось, что мать хочет ему что-то сказать.
– Что, маменька?
Лицо Боровицкой приняло торжественное и немного загадочное выражение.
– Я сегодня получила очень важное известие, – она сделала паузу. Сын нетерпеливо переминался с ноги на ногу, желая поскорее снять сапоги.
– Гнедины прибыли! Они тут, неподалеку! На курорт, отдыхать! – выпалила Полина Карповна.
– Да? – Анатолий не знал пока, как ему отнестись к этой новости.
– Они с Тосенькой приехали. И к нам заедут, может быть, даже погостят день-два.
– У нас? Погостят? – испугался Анатолий.
– А что? – Полина Карповна не поняла причины волнения сына. – Я всю зиму их приглашала. Я надеялась, ждала. Простыни новые припасла. Серебро столовое прихватила. Нам нечего стыдиться, мы сможем их и на даче принять пристойно. За стол тоже можешь не волноваться, даром я, что ли, из Петербурга вожу с собой повара, никогда не нанимаю местную прислугу, чтобы не оконфузиться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66