Затем минута нежности миновала. Регер нетерпеливо покачал головой.
— Я считал, что неважно, кем он был. И никогда не говорил тебе, поскольку для меня это ничего не значило.
— А что это значит теперь? — поинтересовался Катемвал. — Ты — Клинок Саардсинмеи.
— Раб, о да, — небрежно бросил Регер. — Но я хочу знать, есть ли во мне королевская кровь. В самом ли деле мать зачала меня от потомка королевского рода?
— Отлично, — резко сказал Катемвал. — Прогуляйся по аллее Трех грошей, найди какую-нибудь гадалку или ведьму и спроси ее.
— Именно ведьма и сказала мне об этом, — произнес Регер.
Старый работорговец подумал о белом силуэте у стены, о послании, предвещающем падение, о слухах по поводу воскрешения мертвых…
— Если это женщина-эманакир, не ходи к ней, — предостерег Катемвал. — Ни в коем случае.
— Боюсь, что мне придется.
— Нет, я сказал. Разумеется, она ведьма. И, кроме шуток, смертельно опасная — как и вся ее белая раса. Рассказывают, что у них есть поселение на северо-западе, в джунглях за Закорисом. Там они взращивают свою болезненную холодную магию. Предупреждение, о котором я тебе сообщил, как раз в их стиле. Несомненно, оно от нее.
Лицо Регера накрыла тень. Предупреждение с костями внутри. И, вдобавок ко всему, его мета…
— Ты видел мой последний поединок, Катемвал?
— Я всегда прихожу посмотреть, когда ты сражаешься.
— Убил ли я корла?
— Да, убил. И половина города уверяет, что она вернула его к жизни. Но кто видел этого воскресшего юношу? Ужасная нелепица, однако с нее станется. Они используют магию. Но, правдивы слухи или нет, там нет ничего, на что стоило бы смотреть.
Регер поднялся на ноги, бросил на Катемвала долгий пристальный взгляд, и в его глазах промелькнула тень.
— Мне пора. К середине утра я должен быть на тренировочном дворе, сражаться в квадрате.
— Конечно, — кивнул Катемвал. — Будь осторожен.
Когда Регер вышел, работорговец сел, неожиданно ощутив себя очень старым. Однако вскоре он поднялся на крышу и стал смотреть, как Лидиец едет по улице на угольно-черном скакуне. Катемвал проводил его взглядом до фонтана, где дорога поворачивала — к змее, живущей на этой же улице, в ветхом доме, покрытом черепицей. Регер не оглянулся. Но он никогда не оборачивался, уезжая от Катемвала.
Он вполне мог пренебречь сегодняшней тренировкой, включая сражение в квадрате, невзирая на то, что сказал Катемвалу. Уж он-то знал. В таких вещах победители сами себе закон.
Но он жаждал боя, тяжелого испытания. Близость не очистила его. Море и ночь, взбудораженная красными сполохами, отступившая вода. Это Застис. Он происходит из рода умершего короля. В его сознании смешалась память о белой девушке, лежащей на полу, и о белой девушке, вцепившейся в железную решетку.
Восемь квадратов, каждый из четырех человек, по двое, спина к спине. Солнечный свет падал и струился по клинкам мечей и кинжалов, порождая отблески, высвечивая, смешивая, размывая.
И еще этот корл, который жив. Где он? Куда может пойти человек, которого сразили, а потом возродили? В публичный дом? В храм?
— Ты медлителен, Лидиец, — усмехнулся Йиланец, стоя лицом к лицу с ним в соседнем квадрате и делая ритмичные выпады. — Сколько раз ты взял ее прошлой ночью, ту, с кем ты был? Шесть или семь? Наверное, после этого она была вся бледная?
Во время схватки не разговаривают. Разве что на тренировочном дворе.
— Прошлой ночью я молился, — бросил Регер и сделал ответный выпад, ударив Йиланца по шлему плоской стороной меча. Йиланец упал, люди из его квадрата с проклятиями отступили.
«Игра слов, — подумал Регер. — Вся бледная… Он явно имел в виду эманакир».
Их наставник добрался до квадратов, хмурясь и призывая Дайгота.
Регер ждал, пока Йиланец поднимется.
«Снимай свои жалкие обноски», — приказал он испуганной девушке в покрытом снегом Зарависсе.
Йиланец уже был на ногах, тряся головой, как поверженный лев.
Амрек. Регер. Сны и воспоминания носились в его крови…
Воин рядом с ним, молодой здоровенный оммосец, который через год станет еще сильнее, если сумеет прожить столь долго, нанес удар напарнику Йиланца. Тот сумел увернуться, лишь слегка задетый, и вернул удар, ткнув оммосца кинжалом под ребра.
— Вот это тебе понравится, любитель мальчиков.
Оммосец повалился на землю рядом с Регером. Тот отскочил. Йиланец, теперь работая кинжалом, попытался поднырнуть под меч Лидийца, но Регер легко отвел удар, перекинул меч в левую руку, а в правую взял кинжал. Меч в левой руке столкнулся с клинком Йиланца и выбил его — кинжал отлетел далеко во двор. Йиланец зарычал, теперь уже разозлившись по-настоящему. Как правило, на тренировочном дворе бьются тупым оружием — но только не сегодня. Сейчас Застис, когда остры не только чувства, но и клинки…
Кинжал и меч Лидийца снова поменялись местами. Он проделал это еще дважды.
— Значит, смог только три раза, — усмехнулся Йиланец. — Берег силы для меня?
Неожиданно оммосец, который все еще катался по земле, вцепился зубами в ногу человека, который его ударил. Раздались хохот и брань, наставник заворчал и топнул ногой. За грязный бой положено снимать привилегии. Придется оммосцу обойтись этой ночью без мальчиков…
Что с того, что в нем течет кровь королей? Сейчас эта кровь может пролиться, а он — раб Саардсинмеи… Осторожнее с мечом. Мечи могут оказаться замаскированными змеями.
«Я пугаю тебя. О, Регер, предупреди этот город…»
Кто-то закричал, сильно и звучно, но далеко отсюда — какая-то тварь в недрах планеты… Регер вскинул голову — солнце мешало видеть. Его левая рука безжизненно повисла.
— Ты позволил мне ранить тебя, — на лице Йиланца застыло изумление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126