Нет, дело тут не в еще одном мифе. Солнце вредит мне. Думаю, все упирается в кровь. Моя кровь строится из чужой крови, она менее густая, чем человеческая, и более уязвима. При свете дня мои клетки разрушаются. Солнце воздействует на любую кровь, но для обычного человека солнечное излучение губительно лишь на малых расстояниях от светила, меня же оно убивает даже вдалеке от него.
Всю вторую половину дня я бродила по дому среди синих и фиолетовых полутеней. Бродила внизу, поднималась на второй этаж и в мансарду, вглядывалась сквозь занавеси, чтобы убедиться, что он убрался и не вернулся.
Он ушел к Озеру Молота легким прогулочным шагом. Даже сквозь шторы его силуэт был отчетлив и не хотел исчезать. Должно быть, он знал, что я наблюдаю. Но не оборачивался.
Джейс Винсент не мог знать, что в посылке, пока не вскрыл ее. Кто-то наткнулся на шкатулку в спальне Касси, закрыл ее, запер и послал мне. Возможно, кто-то из слуг — угрюмый и болезненно честный. Потому-то и не было никакого сопроводительного письма. Или Джейс вынул письмо и уничтожил, а может, просто потерял… Как он нашел меня? «Того, кто тебе по-настоящему нужен, найти очень просто». Я представила себе Джейса в доме Касси, его разговор с Боровом. Или с патрульными того поста. Но, наверное, все гораздо проще. Сэнд мог время от времени связываться со старшим братом (который, как оказалось, и вправду у него был), упоминая обо мне и плато Молота. А кто всюду бывает и всех знает? Почтальон. Вот вам и союз двух честных джентльменов против жуткой ведьмы-отшельницы. Той, которая открывает дверь в халате, у которой бывают гости на машинах с номерами Ареса.
Разве что-нибудь из этого имеет значение?
Важно то, что Джейс Винсент в поисках своего брата вышел на меня. Возможно, ради этого он прилетел с другой планеты — приглядывал же он за Сэндом раньше в иных краях, иных мирах. С Вулкана Желчи, где Джейс выхаживал брата от мескадриновой ломки? Опять-таки, это к делу не относится. Он — здесь.
И что теперь?
Ему пока не с чего быть уверенным. Он не мог знать наверняка, что Сэнд во что-то влип, тем более, что он уже мертв. Но Сэнд постоянно во что-то влипал. Откуда вообще Джейс узнал, что случилось нечто серьезное? Сила привычки? Или братская кровь подсказала?
«До встречи», — сказал он.
И мне некого звать на помощь. Мне придется самой помогать себе. Но я знала лишь один способ обезопасить себя и не могла вновь к нему прибегнуть. Я и так уже наказана.
Ангел-гладиатор, крылатый мститель…
Ни с того ни с сего дом сам заперся на все замки — и окна, и двери. Это моя мать установила такую систему. Теперь никто не сможет пробраться внутрь — разве что с боем.
Возможно, он просто рассчитывал вспугнуть меня, как собака дичь. Надеюсь, я смогла убедить его, что меня не проймешь, а может быть, и что я тут ни при чем. Вполне возможно, что он никогда не вернется.
«До встречи».
Что он рассказал полиции, если обращался туда? Что он наговорил Борову, или слугам Касси, или почтальону?
Может быть, у них с Сэндом был какой-то договор, и они регулярно слали друг другу некие сообщения? И когда сообщение не пришло, Джейс понял, что его брат мертв?
Медленно тянулся день. Сиял солнечным светом, потом померк, и ночь задернула небесные шторы. Я спрятала шкатулку Касси в один из пустых ящиков туалетного столика. С глаз долой, из сердца вон? Я сидела в гостиной, от напряжения сводило затылок и мышцы между лопаток. Я сидела, прислушиваясь и ожидая. Выйти наружу я не могла — он был где-то там.
Я могла бы уехать с плато Молота. В мире полно необжитых мест.
Того, кто тебе по-настоящему нужен, найти очень просто. Где бы он ни был.
До встречи.
Утром солнце вернулось, но Джейс Винсент — нет. Он держал паузу, словно музыкант-виртуоз, чтобы потом обрушить на меня каскад струнных аккордов и медный рев труб.
Я приняла душ и переоделась в платье. Надела чулки и туфли, которых почти не ношу дома или на плато.
Дверь была снабжена охранной системой, одним из тех силовых полей, что не пропускают никого, кроме жильцов. Ее не включали с тех пор, как умерла мать, но теперь я вставила батарею в разъем и привела систему в рабочее состояние.
Стоя у дверей, я услышала шум мотора — кто-то свернул с шоссе на подъездную дорогу к дому. Внутри меня все оборвалось, но я сумела устоять на ногах.
Придется открыть. Запереться в доме — значит, признать, что испугалась, а тому, кто боится — прямая дорога в полицию. Я этого не могла, значит, нельзя признавать, что у меня есть причины туда обращаться. Остается прикинуться, что явление Джейса для меня — всего лишь досадное недоразумение, с которым я вполне могу справиться.
Звук мотора смолк, некоторое время было тихо, потом послышались шаги по земле, по ступеням, тяжело скрипнули доски веранды. За дверным стеклом проступила тень. Не тень Джейса — я мгновенно поняла это, не знаю, как. Я бы узнала его поступь.
Раздался звонок. На негнущихся ногах я подошла к двери и открыла ее. На крыльце стоял мальчишка лет пятнадцати, в белой форменной куртке. В руках он держал прозрачную коробку, хрустальный гроб, полный зеленых савиорских роз.
— Мисс Кервау?
— Вовсе нет.
— Нет? — мальчик в замешательстве уставился в квитанцию на посылке, растерялся, не зная, что ему теперь делать, глаза его подозрительно заблестели. Он был в возрасте постоянного смущения, когда подростки могут только продумать последовательность шагов в зависимости от того, поступит ли их оппонент тем или иным заранее известным образом. Если же собеседник реагирует не так, как ожидалось — это полностью обескураживает их. По сценарию мне полагалось воскликнуть «Ах!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49