Мы искали Людей; пятьдесят тысяч лет собаки жили с Людьми и для Людей,
и мы не знали другой жизни.
Посреди пустыни - когда-то там был штат Вашингтон - мы встретили
группу наших братьев, которые не вернулись к закону клыков и когтей. У них
были лошади и простая упряжь, и даже машины, приспособленные для собак. Мы
остались с ними, выбрали правительство и построили временный город.
Из-за отсутствия рук нам приходилось пользоваться малопригодными для
этого лапами и зубами, но мы создали себе подобие безопасного пристанища и
даже достали немного книг, чтобы учить по ним молодежь.
Однако потом в долину прибыл еще один клан, направлявшийся на запад,
и сообщил нам, что вроде бы одно из наших племен осело на востоке, в
огромном городе, полном больших домов и лежащем над озером. Я догадался,
что речь идет о Чикаго. О зеленом тумане они ничего не слышали, знали
только, что жизнь там возможна.
В ту ночь, сидя вокруг костра, мы пришли к выводу, что если город
годится для жизни, то там есть и спроектированные для нас дома и машины. А
может, даже Люди, что дало бы нам шанс воспитать наших детей так, как
положено. Много недель готовились мы к долгому переходу до Чикаго,
погрузили наши запасы на примитивные возы, запрягли в них наших животных и
начали путешествие на восток.
Уже приближалась зима, когда мы стали лагерем под городом,
по-прежнему могучим и величественным. Хотя он простоял покинутым
шестьдесят лет, не видно было следов разрушений; фонтаны в западном районе
продолжали действовать, питаемые автоматическими насосами.
Мы подкрались к жившим там в темноте и тишине. Они жили на большой
площади, покрытой нечистотами, и мы заметили, что от цивилизации у них не
осталось даже огня. Схватка была кровавой, яростной и беспощадной.
Впрочем, они уже обленились в безопасных стенах человеческого города, да и
клан был не так велик, как нам сказали. К утру остались только убитые и
захваченные в плен, которых мы собирались потом обучить. Древний город был
наш, зеленый туман наконец-то ушел после стольких лет.
Теперь у нас было множество всякого добра, фабрики продуктов, которые
я умел обслуживать, машины, которые Человек приспособил к нашим
потребностям, дома, в которых мы могли жить, энергия из атомного ядра,
которую можно было освободить щелчком выключателя. Даже без рук мы могли
жить здесь с удобствами и в безопасности многие века. Может, наконец
теперь сбудется моя мечта о приспособлении наших лап к инструментам и
работе Человека, даже если нигде не удастся найти Людей.
Мы почистили город и поселились в южном районе, предназначенном для
нашего общества. С помощью нескольких старших коллег, отцы которых
воспитывались в духе, установленном Человеком, я ввел новые порядки и
запустил большие машины, дающие воду и свет. Мы вернулись к спокойной
жизни.
И вдруг через несколько месяцев один из моих заместителей привел ко
мне Пауля Кеньона. Человека, настоящего Человека после столь долгого
перерыва! Он улыбнулся, а я жестом удалил своих товарищей из комнаты.
- Я заметил свет, - объяснил он, - и сначала подумал, что вернулись
какие-то люди, хоть это и невозможно. Однако у цивилизации еще есть
продолжатели, поэтому я попросил одного из вас отвести меня к вождям.
Приветствую от имени того, что осталось от человечества.
- Приветствую, - выдавил я. Это было как возвращение богов. Мне не
хватало дыхания, на меня сошел великий покой и умиротворение. -
Приветствую, и пусть тебя благословит наш Бог. Я уже потерял надежду
увидеть когда-нибудь Человека.
Он покачал головой.
- Я последний человек, оставшийся в живых. Пятьдесят лет искал я
людей, но напрасно. Вижу, вы неплохо справляетесь. Я бы хотел остаться с
вами и помочь вам в работе... насколько хватит моих сил. Мне удалось
пережить Болезнь, но иногда случаются рецидивы - в последнее время все
чаще, - и тогда я лежу слабый и безвольный. Потому я к вам и пришел...
Странно, - сказал вдруг он, - мне кажется, я тебя знаю. Хангор Беовульф
XIV? Я Пауль Кеньон, может, помнишь? Нет? Ну что ж, это было давно, и ты
был очень молод. Может, мой запах изменился из-за болезни. Но у тебя
по-прежнему эта белая полоса под глазом, и я тебя помню.
Чего еще нужно было мне для полного счастья?
Так у нас появились руки, и они нам очень пригодились. Но прежде
всего Кеньон был представителем рода человеческого и придавал цель нашим
усилиям. Однако у него часто бывали приступы болезни, и тогда он лежал в
судорогах, отнимавших у него силы на много дней. Мы научились ухаживать за
ним и приходить на помощь, а также составлять ему компанию. Однажды он
обратился ко мне с предложением.
- Хангор, - сказал он, - если бы тебе пообещали выполнить одно
желание, чего бы ты пожелал?
- Возвращения Людей и старых добрых времен, когда мы работали вместе.
Ты сам знаешь, как нужен нам Человек.
Он невесело улыбнулся.
- Теперь скорее вы нужны человеку. А если бы это оказалось
невозможно, чего бы ты пожелал во вторую очередь?
- Рук, - сказал я. - Я мечтаю о них днем и ночью, но, наверное,
напрасно.
- Может, и нет, Хангор. Тебя никогда не удивляло, что ты живешь в два
раза дольше других и по-прежнему полон сил? Ты не задумывался, почему я
пережил Болезнь, хотя до сих пор испытываю ее последствия, и почему
выгляжу тридцатилетним, хотя с начала войны прошло уже почти семьдесят
лет?
1 2 3 4