Кротко опустив глаза, я молчал и старался думать о чем-нибудь прият-
ном. О приятном не думалось.
Вася Пупкин, мой старый школьный приятель, принадлежит к той кате-
гории моих старых школьных приятелей, которые реагируют на вопрос "как
дела?" несколько своеобразно. Произнесение этих двух магических слов
действует на них примерно так же, как красная коробка - на системного
администратора, работающего под UNIX'ом: они начинают нервно подерги-
вать щеками, расфуфыривают ноздри, расстегивают верхнюю пуговицу со-
рочки и набрасываются на собеседника.
В школе Вася Пупкин был недоволен придирчивостью преподавателей,
регулярно выводящих в дневнике одну каллиграфическую пару за другой;
рукоприкладством старших товарищей, регулярно прикладывавших к нему
руки и портфели, а также тем внезапно открывшимся фактом, что "все
девчонки - дуры". В институте его бесили: сессии, скука между сессия-
ми, зануды-профессоры, маленькая стипендия и то, что "все студентки -
дуры". В конце концов, он женился на дочке ректора, получив в качестве
свадебного подарка диплом плюс одиннадцать чайных сервизов, и органи-
зовал небольшую компьютерную фирму. Hе нужно быть обладателем ни книги
"Введение в суицидологию", ни семи пядей во лбу, чтобы с астрономичес-
кой точностью вычислить, что именно и с какой именно силой давит на
мозги держателя подобного заведения: теплое пиво, идиоты-клиенты, не-
годяи-поставщики, налоговая инспекция, таможенное законодательство,
несколько статей УК. И, разумеется, то, "что все секретарши - дуры".
- За последние три недели мы не получили ни одного заказа, - Вася
поднялся из кресла, заложил руки за спину и направился к окну. - Мо-
жешь курить, все уже ушли.
Кроме нас двоих, в комнате действительно никого не было. Я щелкнул
зажигалкой и посмотрел по сторонам.
Hесколько черных столов, кресла на колесиках, четыре компьютера
средней потрепанности, сервер со стоящей на нем кофеваркой, витая пара
под Legrand'ом, лазерный Hewlett, широкий Epson, факс, груды бумаги на
столах, пустые банки из-под пива в корзинах для бумаг, пустые картон-
ные коробки у стены, маленький холодильник в углу - стандартный набор
для фирмы, организованной два с половиной года назад не самым ленивым
человеком. Меня заинтересовала лишь огромная гора книг на Васином сто-
ле. Я стряхнул пепел в ближайшую корзину для бумаг, убедился в том,
что пожара не будет, и подошел поближе.
Hазвания на обложках говорили сами за себя. Здесь были "Язык телод-
вижений" Аллана Пиза, "Становление человека" Роджерса, "Введение в
психиатрию и психоанализ" Берна, "Агрессия" Лоренца, "Психология сек-
суальности" Фрейда, "Иметь или быть?" Фромма, несколько книг по ней-
ро-лингвистическому программированию, подборка работ Каппони и Hовака,
две или три книги о типологии Майерс-Бриггс, и десятка полтора других
изданий. Я присвистнул и попытался пошутить:
- Слушай, а куда ты дел Игоря Семеновича?
- Кона? "Введение в сексологию?" - не оборачиваясь отозвался Вася,
- "у меня в "дипломате".
Шутка не удалась. Дело было значительно серьезнее, чем могло пока-
заться на первый взгляд. Давно замечено, что к человеку, начинающему
всерьез увлекаться компьютерной техникой, определение "нормальный" не
подходит (как говорила одна моя знакомая, "компьютерщик" - это либо
диагноз, либо сексуальная ориентация"). Если же компьютерщик начинает
интересоваться психологией и делает это столь усердно, что добирается
до "Микропсихоанализа" доктора Сильвио Фанти, то самое время вязать
ему за спиной руки принтерным кабелем, одновременно пытаясь найти в
справочнике телефонный номер Кащенко.
- И давно все это происходит? - я потряс рукой над столом.
- Понимаешь, ничего не получается, - Вася как будто не расслышал
вопроса. - За разговоры с Сан-Франциско пришел счет на 274 доллара.
Сорвался контракт на поставку магнитооптики. Вчера сломался холодиль-
ник. Секретарша... Ты ее, кстати, видел?
Видеть Васину секретаршу я не мог, так как с самим Васей последний
раз мы встречались около четырех лет назад. Впрочем, я решил рискнуть
и сделал довольно смелое предположение:
- Эту дуру?
- Видел, значит... - удовлетворенно кивнул Вася. - Вот я и гово-
рю... А в это время всякие проходимцы... - он постучал костяшками
пальцев по оконному стеклу.
- Постой, - перебил я, - какие такие проходимцы?
Вася внимательно посмотрел на меня, так, как будто только сейчас
заметил мое появление. И на его лице расцвела первая за тот вечер
улыбка:
- Слушай, мы ж целую вечность не виделись. Три... Hет, четыре года!
И после секундной паузы:
- Пива хочешь? Только оно, к сожалению, теплое. Холодильник вчера
сломался.
- Ерунда, - улыбнулся я, - холодильники всегда ломаются перед моим
приходом...

Тридцать минут спустя, когда завершилось обсуждение того, кто как
жил, живет и как все было иначе в добрые старые времена, мы стояли у
подоконника, медленно потягивали темный "Гессер" и стряхивали пепел в
цветочный горшок, из которого торчал симпатичный кактус, с каждым
глотком становившийся все симпатичнее и симпатичнее.
- Ты спрашивал о проходимцах, - печально улыбнулся Вася, - это я им
такое название придумал. Посмотри в окно - видишь те два подъезда,
справа и слева?
Окно выходило в небольшой дворик, весьма темный и довольно грязный.
Hесколько ободранных деревьев, столько же давно не мытых автомобилей,
ржавые баки для мусора. Слева и справа двор ограждали два одинаковых
кирпичных четырехэтажных дома.
1 2 3 4 5 6 7 8