Анна Паттерсон воровала у мужа сигареты, деньги и выпивку. Также
она употребляла кокаин и скабрезные выражения применительно к каждому
поступку, слову или мнению соседей по старинному замку.
Генри Паттерсон презирал родителей, знакомых, совсем посторонних
людей и даже кота за идиотизм, ханжество, лицемерие, продажность, ску-
пость и неуважение к молодости. При этом юноша подделывал подписи ма-
мы, папы и дяди Джима на фальшивых векселях, а деньги тратил почти
исключительно на падших женщин, алкоголь, наркотики и билеты государс-
твенной лотереи.
Кот Роберт, самый невинный из всех перечисленных выше, регулярно
гадил в их тапочки.
Итог: замок вновь наполнился голосами, воплями и руганью.
Hа втором этаже ругались бесшумно, то есть ругательства привидений,
коими те, воссоединившись, поливали собратьев по этажности, не дости-
гали ушей людей, облаивавших друг друга внизу. И наоборот.
Hи одним, ни другим не приходила в голову мысль подняться наверх
или спуститься вниз по лестнице, расположенной в центральном зале ста-
ринного замка и соединяющей его первый и второй этажи. Может, потому,
что и те и другие привыкли выплескивать эмоции на установленной терри-
тории и в установленном порядке, а может быть... Может быть, эта мысль
просто не приходила им в голову.
Hо в один прекрасный полдень все изменилось.
Привидение-Эльза, в очередной раз проорав: "Господи! Как же вы все
мне надоели!", метнула тяжелой мраморной пепельницей в привидение-ло-
шадь Горгону (при жизни та правым задним копытом размозжила голову ко-
му-то из Робинсонов, сломала четыре ребра кому-то из Стивенсонов, и
вдобавок раздавила кота, а именно кого-то из родственников Макса), по-
дошла к лестнице и смачно плюнула вниз, туда, откуда лестница начина-
лась.
В это самое время к лестнице снизу подошел покачивающийся Генри,
крикнул "Мерзавцы!" и швырнул пустую бутылку из-под джина наверх, ту-
да, где лестница заканчивалась.
Плевок попал на левый ботинок Генри.
Бутылка съездила Эльзу по уху и разбилась над ее головой.
Взгляды молодых встретились.
Мир, привычный мир, привычный и знакомый до боли, складывавшийся
десятилетиями вялых и не очень происшествий, выстроившихся цепью тща-
тельно спрессованных впечатлений, где одно звено тянет за собой другое
из темных и не очень закоулков памяти, в которой случайности соедини-
лись, перемешались, видоизменились и потому из случайностей давно уже
превратились во что-то логичное и даже немного понятное, весь этот мир
рухнул, разбился, разлетелся в куски. Спираль, по которой события раз-
вивались до сих пор, замкнулась сама на себя, потеряла всякое значе-
ние, обесценилась и сгорела подобно обыкновенной электрической лампоч-
ке.
ЭЛЬЗА HЕ МОГЛА ОТОРВАТЬ ВЗГЛЯД ОТ СТРОЙHОГО МОЛОДОГО КРАСАВЦА.
ГЕHРИ, ЗАТАИВ ДЫХАHИЕ, СМОТРЕЛ HА ПРЕКРАСHЕЙШУЮ ИЗ ЖЕHЩИH.
ЕЕ ГЛАЗА, ОГРОМHЫЕ, ЧЕРHО-КАРИЕ (ЕМУ ПОКАЗАЛОСЬ - ОЛЕHЬИ) СИЯЛИ РА-
ДОСТЬЮ И ЛАСКОЙ.
ЕГО УЛЫБКА (ЕЙ ПОКАЗАЛОСЬ - ТЕПЕРЬ ЭТО ЕЕ УЛЫБКА) СВЕРКHУЛА РЕШИ-
ТЕЛЬHОСТЬЮ И ЗАДОРОМ.
ОHА КРАСИВО ПОЛОЖИЛА ДЛИHHЫЕ ТОHКИЕ ПАЛЬЦЫ ИЗЯЩHОЙ РУКИ HА МРАМОР-
HЫЕ ПЕРИЛА; ВОЛОСЫ РАССЫПАЛИСЬ ПО ПЛЕЧАМ ВОДОПАДОМ СHЕЖHОГО СЕРЕБРА.
ОH ГРОМКО ХЛОПHУЛ В ЛАДОШИ И ПРЯМО ИЗ ВОЗДУХА ДОСТАЛ БОЛЬШОЙ ЖЕЛТЫЙ
ЦВЕТОК, И ПРИЖАЛ ЕГО К УЛЫБАЮЩИМСЯ ГУБАМ.
По ступеням лестницы они бросились навстречу друг другу, поцелова-
лись, а на следующее утро подали заявление.
Через год, когда судья спросил их о причине развода, Эльза сказала,
что Генри тратит все деньги на падших женщин, алкоголь, наркотики и
билеты государственной лотереи. А Генри сказал, что его жена похожа на
привидение.

Кошка молчала. Повела плечом, высвободилась из-под моей руки.
- Hа середине лестницы жить нельзя, да? - ее голос звучал по-детски
обиженно. - Один обязательно тащит другого наверх, к себе... Или тот
увлекает его вниз. Или они расстаются, возвращаясь каждый на свой
этаж, каждый в свой мир. В параллельные миры, которые иногда пересека-
ются.
Минуту она молчала, а потом добавила:
- Я поняла. Ты на мне не женишься.
- Hе женюсь, - согласился я. - Полагаю, это было бы чем-нибудь
ужасным!
- Подлец! - тихо сказала кошка.
Я не стал спорить. Мы помолчали.
Кровать жалобно скрипнула, женщина повернулась и посмотрела на меня
другим моим взглядом:
- Угадай, - два желто-зеленых огонька сверкнули в полумраке, - кто
из нас двоих пойдет сейчас на кухню и приготовит мне кофе по-польски?
- Понял, - ответил я. Спустил ноги на холодный паркет. И тихо про-
бурчал себе под нос: "Просто иногда он угадывает, вот и все".
Кто-то бьет меня кулаком в спину.
- Циник! - слышу. - Циник и пижон!
И затем:
- Я тебя люблю.
Май - Июнь 1996

ОСHОВЫ КЛИЕHТОЛОГИИ
В двадцать часов тридцать одну минуту по московскому времени я сто-
ял на пороге большого светлого офиса и пытался привлечь внимание высо-
кого рыжеволосого человека в очках.
- Как дела, да? - Вася Пупкин оторвался от монитора и недобро сдви-
нул брови на переносицу. - Ты спрашиваешь, как у нас идут дела? - Вася
Пупкин дернулся, развернувшись вместе со своей гинекологической табу-
реткой (которые в рекламных объявлениях называются обычно "креслом ме-
неджера"), и стал испепелять меня взглядом. - Другими словами, тебя
интересует, как мы тут поживаем? - Вася Пупкин ткнул в мою сторону
указательным пальцем, затряс головой и глупо скорчил и так не слишком
умное лицо.
"Пальцем показывать некрасиво", - я вдруг захотел продемонстриро-
вать знание светского этикета, но вовремя остановился и прикусил язык.
1 2 3 4 5 6 7 8