Моисей Шу
б и Инга смотрели на обнажившийся участок Костиного тела и молчали. Пер
е стала воз
иться и старуха и даже вода сменила яростную злобу кипячения на глухое в
орч а ние.

-
Юсуф Йормунга
ндович! Ц позвал Моисей Шуб тихим, не своим каким-то голосом. Ц
Вы только посмотр
и те!
Невидим
ый до этой минуты Калин-царь возник из небытия, приблизившись ме
д ленно и плавно, бу
дто он был на колесиках, и его, как тяжеленную бронзовую статую, кто-то нев
идимый, упершись сзади, двигал вперед. Инга и Моисей почтительно расступ
ились. Батый нагну л
ся над распластанным Костей и застыл, словно у некое
го заводского агрегата вдруг отключилось электропитание. Костя радост
но догадался: «Что-то там у меня не так. Значит, все отменяется!» Ему стало и
нтересно, что же это там такое они увидели, и он п
о пытался приподня
ть голову, насколько это позволял ремень, проходивший у него по плечам у с
а мого гор
ла, но ничего необычного не разглядел Ц в иной ситуации увиденное им выз
вало бы законную гордость.
-
Да, Ц изрек ба
тый, не меняя позы. Ц Я вас понимаю, но др
у гого выхода не вижу.
-
Так, значит ?…
Ц тревожась, спросил Моисей Шуб.
-
Приступайте!
Ц приказал батый, и вернув верхнюю часть тела в первоначальное положени
е, плавно укатился вбок. Костя почувствовал возвращение то
с ки.
-
Инга! Укольчик
! Ц тут же провозгласил Моисей Шуб, моментально меняя трево
ж ные интонации на
самые что ни на есть деловитые
Когда пр
екрасная валькирия, выполнив приказание шефа, встала у Кости за гол
о вой и возложил
а ему венком на влажный лоб ледяные пальцы снежной королевы, он закрыл гл
аза и приготовился, утешаясь тем, что теперь его наконец-то перестанут сп
рашивать, когда же, наконец, он собирается избавиться от ли
ш него.
В результате долгих и целенаправленных усилий Костя уже совсем б
ы ло приучил себ
я в соответствующих ситуациях «ваукать» и «упсукать», но когда боль, пра
вда не такая острая, как ожидалось, вдруг тяпнула его в совсем другом мест
е, он все же громко по позорной старинке «ой
к нул».
-
Ну вот и все! Ц
услышал он довольные раскаты Шубова голоса. Ц Еще два узелка Ц и будем б
риться!
Пока Шуб
вертел его послушной головой, вцепившись ему в затылок, как геральдич
е ский орел
в державу, Костя, напрягаясь, прислушивался к себе: нечего кроме тупой, не
очень сильной боли он не ощущал. Ему очень хот
е лось сдвинуть ног
и, но сделать это он боялся: страшно было не то, что боль снова куснет его, а
то, насколько странными могут быть новые ощущения. Он сразу догадался, чт
о произошло, но к его удивлению, это поч е
му-то не повергло его в смятение и ужас. Наоб
орот, напало на него вдруг необычное, равнодушное спокойствие. «Это, наве
рное, от укола, Ц думал Костя, Ц иначе разве бы я так реагировал?»
-
Что же вы сдел
али? Ц все-таки спросил он, так, для очистки совести, царапая сухим языком
небо и губы. Ц Я думал, вы меня просто обрежете, как всех, к всенародному дв
ижению пр и
соедините, а вы? Как же я теперь, а?
- Не спорь! Ц строго произ
нес Моисей Шуб, эффектно стряхивая в раковину комок пены с подмигнувшего
на миг ярчайшим светом ле з
вия опасной бритвы. Ц Так нужно. Да тебе и самому луч
ше будет, уж ты поверь.
Костя ср
азу заметил его переход с «вы» на «ты», но это почему-то никак не задело ег
о. Раньше, в той жизни, вот еще час назад, он обязательно постара
л ся бы выяснить пр
ичину такого к себе неуважения, а теперь ему было все равно. Его не удивила
и цена «услуг», к о
торую сухо и негромко назначил Моисей Шуб («Пятьсот
условных единиц. Можно рубл я
ми»), когда, непочтительно-небрежно утерев Косте лиц
о полотенцем, помогал ему подняться с кре
с ла и сделать неск
олько шагов.
-
Карточка-то хо
ть есть у тебя? Ц спросил палач, принимая несколько новешеньких вашингт
онов, которые Костя вынул из бумажника на глазок, не считая. Ц Или хоть та
к телефон дай Ц мы тебе на работу позв о
ним, отговорим тебя на сегодня, так и быть.
Теперь К
остя стоял, расставив неверные ноги, посередине зала, и боялся по
д нять глаза на при
сутствующих, которые расположились полукругом перед ним. Смотрел он вни
з и узнавал чудовищного размера галоши, из которых наружу выпирали цыган
ского оттенка излишки старухиных ног, голых и желвакастых; высокие, свет
лой замши ботинки батыя; пальчики Инги, трогательно выглядывавшиеся из-п
од кожаных перепонок шлепанцев, и растоптанные черные мокасины Моисея Ш
уба. Оставалось тол ь
ко уйти.
Костя уже дошел почти до зеленых портьер, когда Шуб дернул его за рукав:
-
Постой-ка! Тут
вот еще.
Костя ме
дленно, с осторожностью, боясь новых ощущений между нижними конечностям
и, пове р ну
лся. Перед ним стрункой, плотно сжав колени, стояла Инга, держа перед грудь
ю мельхиоровый, в темных пятнах поднос, на котором лежал черный пластико
вый меш о ч
ек.
-
Восмитте на па
мять, Ц пропела валькирия и присела, сделав гла
з ками.
Косте по
казалось, что она дразнит его, но он почему-то не обиделся. Он сразу понял, ч
то они положили в черный мешочек, и не решался взять его с подноса.
-
Да на! Бери! Чег
о там! Ц вмешался Шуб, Ц вынешь из холодильника Ц посмотришь иногда, вс
по м нишь, г
агы-гагы …
Он сгреб
с подноса мешочек и с размаху шлепнул им в Костину ладонь, которую подхва
тил другой рукой, Ц получилось, будто надолго прощались хорошие друзья
из ст а рог
о кино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9