И чуть я за порожком у них приладилась, будто на коленках шарю, нетеряную иголку ищу, дверь с намаху распахнулася, едва не зашибла... И таким взглядом он меня опалил, приезжий-то, аж в глазах помутилося: еле отползла... – Однако в самом драматическом месте рассказ прервался, потому что, привлеченный голосами, на кухню как раз вполглаза заглянул сам жилец, с пустыми руками воротившийся из очереди.
Знала наперед, с неохотой пускаясь в свое путешествие, что наверняка расплачется, вновь наткнувшись на того хлыщеватого, применительно к спутнице, щеголя из Химок. Но слава Богу, под влиянием изменившихся обстоятельств, он понемножку входил в прежний свой, Дуней же придуманный ему облик смышленого мастерового, скажем, по бытовой механике, бесхитростного на просвет и без особых претензий на всеобщее внимание. Правда, кое-чем из привлекательно-комичных повадок, ныне профессионально приспособленных, он явно пользовался теперь для снискания дополнительных симпатий, – так было, например, с его забавной, видимо, от излишнего роста, повадкой держать голову на манер цапли, чуточку набочок, как бы для лучшего ознакомления с предметом... Даже знаменитая, почти полгода покорявшая зрителей, виноватая дымковская улыбка выглядела сейчас хорошо обыгранной уловкой. Зато по отсутствию повода в лице повелительной спутницы и следа не осталось от его до оскорбительности ужасной, какой-то холуйски-разбитной угодливости по части развлекательного чудотворения, а рисунчатый, тоже ненавистно-модный свитер, заметно пообносившийся от постоянной лежки в неприбранной кровати, приобрел вид заурядной фуфайки. Все было бы терпимо в когда-то близком существе, кабы не нападавшее на него временами маньякально-неотвязное беспокойство настигающей погони, от которой в прошлом был застрахован способностью мгновенного исчезновения.
Чем больше всматривалась в стоящего перед ней почти человеческого парня, сильней убеждалась в серьезности происходивших в нем перемен даже с угрозой перерождения. Сердце Дунино дрогнуло в предчувствии, что с крушением ее мечты, обусловленным дымковской гибелью, в мире выключалось, гасло, выходило из строя еще одно, совсем крохотное реле, из тех, которыми обеспечивается устойчивость громадной, никем не подозреваемой системы в целом.
Несколько мгновений они мимолетно поискали друг в дружке хоть следок давней дружбы – для опоры, потом взгляды скользнули в сторону, разошлись. Во всяком случае лучше было не подчеркивать случившегося охлаждения.
– Гляньте-ка, милая Степановна, мы-то с вами угощенья ждем, все глаза проглядели, а он никак сам и слопал все по дороге... И бумажки не осталось! – через силу, насколько позволяло душевное состояние, подыграла Дуня хозяйке.
Тот склонился в рыцарском полупоклоне, и только шляпы с перьями не хватало для полноты сравнения.
– Напротив, прилежный ученик помнит драгоценные наставления – мыть руки перед едой и не жевать на улице, тем более всухомятку... – фальшиво отозвался Дымков, и обоим стало ясно, что прием шутливой болтовни для предстоящей беседы не сгодится.
Примиренно, без тени обывательской досады за потерянное время Дымков описал свою неудачу. Оказалось, товар расхватали прежде, чем подошла его очередь, однако в начале будущего квартала обещались подкинуть «месячную недостачу к норме». Сама по себе словесная фактура сказанного выдавала, насколько поверхностно, даже при каждодневной практике, усвоил бытовой словарь времени, в которое по незнанию оступился. Несмотря на скопившуюся неприязнь, что-то дрогнуло в Дуне при мысли о послезавтрашней дымковской беспомощности, когда уличный поток захлестнет его с головой. Да тут еще в намерении прийти на помощь баба по-свойски присоветовала не шибко огорчаться за приятеля, который на то и артист , предусмотрительный. Ввиду частых перебоев со снабжением и он тоже, насмотревшись на добрых людей, завел себе про черный день запас изюмцу кило на три, в холщовом кулечке подвешенный к потолку за шкапом, от мышей.
Все время пытки ангел выстоял с провинившимся видом, опустив голову и потирая левое, в особенности красное, ухо.
– Я очень, очень рада, Дымков, что вы так уютно здесь устроились... и воздух легкий, не фабричный, а хозяйка и нахвалиться съемщиком своим не может! – попыталась Дуня смягчить создавшуюся неловкость и, мельком взглянув на кухонные ходики над дверью, ужаснулась упущенным минуткам и роковым для брата последствиям такого промедления. – Так ведите же меня скорее на свою половину , Дымков.
В одних чулках, оставив туфельки досушиваться у плиты, она буквально из двери в дверь перешла за ним в угловую каморку наискосок. Помещение сдавалось с полной обстановкой, включая расстеленные на полу домотканые дорожки, растение Ванька Мокрый на плетеном трельяжике и веера разнокалиберных семейных фотографий, раскиданных по нечистым стенам с бытовыми пятнами и потеками на обоях. Со смешанным чувством жалости и недоверия Дуня оглядела непритязательное жилище ангела не только без личных пожитков постояльца, но и без крошек на столе, без соринки на полу, вообще почти без следов чьего-то обитания, кроме железной кровати со сбившимся набок тканьевым одеялом да оброненного гривенничка возле койки, на половике. И даже запах стоял, как в крестьянской бане, – нежилой. Невольно рождалась догадка о намерении замаскироваться от кого-то в самый ил придонного существования. Но отлогий праздничный поток заката врывался сюда сквозь древесные изреженные по осени ветви над окном, утверждая бесценное благо даже исподнего бытия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247