Две
фотографии он уже видел.
- Да.
- А посмертных нет?
- Нам удалось достать только две. - Шеппард снова полез в
ящик. - Сделаны в больнице по просьбе родственников.
Это были фотографии двоих мужчин. И странная вещь, смерть
сделала заурядные лица значительными, дала им монументальную
торжественность. Они стали выразительней, чем при жизни, словно
бы теперь им было что скрывать.
Грегори поднял глаза на Шеппарда и поразился. Сгорбленный,
как-то внезапно постаревший, тот стоял, сжав губы, словно на него
накатила волна боли.
- Сэр? - с неожиданной робостью произнес вполголоса
Грегори.
- Я предпочел бы не поручать вам этого дела... но у меня
никого больше нет, - тихо произнес Шеппард, кладя руку на плечо
лейтенанту. - Поддерживайте со мной постоянный контакт. Я бы
очень хотел вам помочь, но сомневаюсь, чтобы в таком деле опыт
чего-нибудь стоил.
Грегори отшатнулся. Рука инспектора упала. Они стояли в
темноте. Из мрака со стен на них смотрели лица мертвецов. У
Грегори возникло ощущение, что сейчас он еще пьяней, чем в начале
вечера.
- Прошу прощения, - произнес он, - но вам ведь известно
больше, чем вы мне сказали, да? - Дыхание у него было
прерывистым, как после долгого бега. Шеппард не отвечал. - Вы...
вы не можете или не хотите? - продолжал допытываться Грегори и
даже не удивился собственной дерзости.
Глядя на него с безмерным сожалением, Шеппард отрицательно
покачал головой. А может, это была ирония?
Грегори взглянул на свои руки: в левой он сжимал фотографии,
сделанные при жизни, в правой - посмертные. И опять, как и
минуту назад, когда он задавал дерзкие вопросы, что-то толкнуло
его. Это было словно касание незримого перста.
- Которые... важнее? - почти беззвучно выдохнул он. Только
в полной тишине этой комнаты его слова можно было разобрать.
Шеппард, поджав губы, взглянул на него, как-то устало повел
рукой и подошел к выключателю. Комнату залил яркий свет, все
стало обыденным и привычным. Грегори медленно засовывал
фотографии в карман.
Визит близился к концу. И все-таки, хотя они теперь
обсуждали конкретные детали - количество и расположение постов у
моргов, патрулирование названных Сиссом городков, полномочия
Грегори, между ними оставалась какая-то недосказанность.
Несколько раз инспектор умолкал и выжидающе смотрел на Грегори,
словно раздумывая, не вернуться ли к теме предыдущего разговора.
Но так-таки ничего больше не сказал.
Нижняя половина лестницы тонула в темноте. Грегори ощупью
добрался до выхода и тут услыхал, что Шеппард окликает его.
- Желаю успеха! - торжественно напутствовал его главный
инспектор.
Лейтенант отпустил дверь, и ветер с грохотом захлопнул ее.
На улице сырость и холод пронизывали до костей. Лужи
подернулись льдом, под ногами хрустела смерзшаяся грязь, порывы
ветра несли тысячи мелких капель, превращавшихся на лету в
ледяные иглы. Они впивались в лицо и с сухим шуршанием
отскакивали от жесткой ткани пальто.
Грегори попытался как-то осмыслить происшедшее, но с таким
же успехом он мог заняться определением формы невидимых туч,
которые ветер гнал над головой. Воспоминания вечера сталкивались
между собой и рассыпались на отдельные эпизоды, не связанные друг
с другом ничем, кроме охватившего его чувства растерянности и
пришибленности. Стены, увешанные фотографиями мертвецов, стол,
заваленный раскрытыми книгами... Грегори внезапно пожалел, что не
заглянул ни в одну из них, не бросил взгляда в разложенные
бумаги. Ему даже в голову не пришло, что это было бы бестактно.
Он чувствовал, что дошел до какой-то границы, за которой исчезает
всякая определенность. Каждая деталь, каждый факт готов был
раскрыть любое из бесчисленных своих возможных значений, чтобы,
когда он попытается уцепиться за него, внезапно развеяться,
рассыпаться. И в погоне за истиной он будет погружаться в море
многозначительных подробностей, пока не утонет в нем, так ничего
до конца и не поняв.
Собственно говоря, кого он собирается привести к Шеппарду -
творца новой религии? Четкость безотказной, обкатанной машины
следствия оборачивалась в этом деле против нее самой. Ибо чем
больше нагромождалось тщательно измеренных, сфотографированных и
запротоколированных данных, тем явственней виделась
бессмысленность всей этой конструкции.
Даже если бы ему пришлось выслеживать прячущегося в темноте
вооруженного громилу, он бы и тогда не ощущал так остро
собственную беспомощность и беззащитность. А что могло означать
это сомнение и беспокойство, проглядывавшее в глазах старика
инспектора, который хотел бы ему помочь, да не может.
Почему он поручил это дело, разрешение которого (он ведь сам
это говорил) может оказаться неприемлемым, ему - начинающему? И
только ли для этого он вызвал его так поздно, почти ночью?
Не видя ничего вокруг, не чувствуя стекающих по лицу капель,
Грегори шагал, сам не зная куда, шагал, засунув в карманы кулаки.
Глубоко вдыхал студеный влажный воздух, и опять перед его глазами
возникало лицо Шеппарда - с подрагивающими уголками губ,
наполовину скрытое тенью.
Грегори подсчитал, что с той поры, как он вышел из "Европы",
прошло без малого три часа - сейчас была половина одиннадцатого.
"Ну, вроде протрезвел", - подумал он и остановился. При свете
фонаря прочитал название улицы, прикинул, где находится ближайшая
станция метро, и направился к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61