Потом открыл Трурль множество других типов фракционной метафизики: на
одних стеклышках уже тесно было от блаженных и святых ангстремцев, на
других действовали р_е_к_т_и_ф_и_к_а_т_о_р_ы з_л_а, или распрямители
жизненных путей, но в процессе десакрализации множество подобных
учреждений погибло, а из ступенчатой метафизики после секуляризации
возникала сплошь и рядом технология строительства обыкновенных
фуникулеров. Все культуры пожирал, с железной предопределенностью,
какой-то маразм. Номер 6101 пробудил в Трурле большие надежды:
провозглашен там был идеальный технический рай. Поэтому уселся он
поудобнее и начал крутить микрометрический винт, чтобы на резкость
навести. Но тут физиономия его вытянулась. Одни обитатели стеклянного
материка гоняли на машинах в поисках еще невозможного, другие садились в
ванны, наполненные сбитыми сливками с трюфелями, посыпали голову красной
икрой и так тонули, пуская носом пузыри "Теадиум житае". А третьи
возлежали на чудесных мягчайших ложах, сверху медом политые, а снизу
ванильным маслом смазанные, одним глазом заглядывали в шкатулки, золота и
благовоний полные, а другим смотрели, не позавидует ли кто хоть на
мгновение такой сладкой жизни, однако не было завистников. Тогда,
утомившись, слезали они с ложа, кидали сокровища и топтали их, как мусор,
а потом нетвердым шагом шли к личностям еще более мрачным, говорящим о
необходимости изменений к лучшему, то есть к худшему. Группа бывших
преподавателей института эротической инженерии основала орден абнегатов и
обнародовала его устав, к покорности, аскетизму и иным мукам призывающий,
но не постоянно, и лишь шесть дней в неделю. На седьмой же день доставали
отцы абнегаты из шкафов шкатулки с золотом, из погребов - бочки с вином,
яства, драгоценности, эротизаторы и машинки для расстегивания ремня и
начинали от самой заутрени оргию, от которой стекла из окон летели. Однако
в понедельник с утра снова, вслед за приором, яростно плоть свою
умерщвляли. Одна часть молодежи с отцами абнегатами от понедельника до
субботы пребывала, покидая на воскресение их монастырь, в то время как
другая лишь этот святой день у них и проводила. Когда же первые принялись
последних лупить за грубость манер и распущенность, задрожал Трурль и
глаза от окуляров оторвал.
А случилось еще то, что в инкубаторе, содержащем тысячи препаратов, в
ходе всеобщего развития дошло до смелых научных экспедиций, и началась тем
самым эра межстекольных путешествий. Оказалось, что эмуляторы завидуют
каскадерцам, каскадерцы - ступенцам, ступенцы - низвергам. А, кроме того,
ходили слухи о какой-то стране, в которой под властью сексократов живется
просто чудесно, хотя никто толком не знал - как. Тамошние обитатели якобы
добились таких успехов в науке, что свои собственные тела перестроили и
подключились к счастьегонным аппаратам, производящим самый настоящий
экстракт счастья. Правда, некоторые скептики вполголоса замечали, что в
этом крае царит анархия. Просмотрел Трурль тысячи препаратов, однако
гедостаза, то есть полностью стабилизированного счастья, нигде не
обнаружил. Опечалился он тогда и решил, что все это - сказки и мифы, во
времена межстекольных контактов возникшие. И с немалым страхом положил он
на препаратный столик образец Н6590 - был уверен, что и тот его не
порадует. Культура эта заботилась не только о материальном фундаменте
благополучия, но и о поле для высшей духовной деятельности. Отличалось это
племя небывалыми талантами, было в нем полным-полно замечательных
философов, художников, скульпторов, поэтов, драматургов, пророков, а кто
не был прославленным музыкантом или композитором, уж наверняка был
знаменитым астрономом или биофизиком, или по крайней мере
парашютистом-пародистом, эквилибристом и артистом-филателистом, имел
роскошный бархатный баритон, абсолютный слух, и вдобавок видел цветные
сны. И в самом деле, в препарате Н6590 бушевала неустанная творческая
деятельность. Громоздились штабеля живописных полотен, росли леса
скульптур, миллиардами появлялись ученые книги, философские трактаты,
поэтические и прочие творения невыразимого очарования. Но, заглянув в
окуляр, сразу же заметил Трурль непонятную суматоху. Из переполненных
мастерских летели на улицу картины и статуи, люди не по плитам тротуара
ходили, а по грудам поэм, потому что никто ничего не читал, не изучал,
музыкой чужой не восхищался, ибо сам был повелителем всех муз, воплощением
универсального гения. Тут и там еще стучали за окнами пишущие машинки,
шуршали кисти, скрипели перья, но все чаще какой-нибудь гений выбрасывался
из окна на мостовую, предварительно подпалив мастерскую, не в силах снести
своей полной безвестности. Мастерские горели одновременно во многих
местах, пожарные команды, состоящие из автоматов, гасили огонь, но со
временем не оставалось уже никого, кто мог бы жить в спасенных домах.
Канализационные, уборочные и другие автоматы начали натыкаться на
имущество вымирающей цивилизации, которое пришлось им крайне по вкусу, а
так как не все они понимали, то стали эволюционировать в направлении
большего интеллекта, дабы надлежащим образом приспособиться к сильно
одухотворенной среде. Тогда наступил настоящий конец, потому что никто уже
не убирал, не чистил, не вытирал и ничего не гасил, а осталось лишь
сплошное чтение, декламация, пение и представление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19