— Спасибо, друг! — сказал Редактор Отдела. — Век не забуду. А теперь беги!
Щен выскочил из ящика, но убегать не стал, а отошел в сторонку и принялся отряхиваться.
«Куда же я уйду? — как будто говорил он. — Мало ли что может случиться!»
Редактор Отдела медленно наклонился и осторожно опустил гранату в ямку. Когда он выпрямился, лицо у него было мокрое, словно он стоял под душем.
— Да беги же, дурачок, — ласково сказал он. — Все в порядке. Я покараулю.
Щен не двинулся, лишь коротко тявкнул. Редактор услышал, как хлопнула дверь в другом конце коридора. Он быстро выглянул и увидел, что к ним направляются двое военных.
… Гранату давно уже увезли, а все шестиэтажное здание издательства гудело сверху донизу. В кабинете Редактора Отдела стоял такой гул, что в нем гасли даже телефонные звонки. Взволнованно, все враз говорили юные следопыты, счастливые, что увидели настоящего героя. Хлюпал носом Жучок, выслушавший не менее сорока нотаций. Сотрудники редакции, каждый в своем ключе, уточняли детали чрезвычайного происшествия.
Все новые и новые люди протискивались сквозь толпу, чтобы пожать руку Редактору Отдела и взглянуть на Щена, который лежал на письменном столе у телефона в позе отдыхающего льва. Его положил туда сам Редактор, и Щен жалел только, что его не видят на этом почетном месте Биндюжник, Дэзик, Музыкант, а особенно Вечно Благодарный.
«Да, если я герой, — казалось, говорил весь его вид, — что же в этом удивительного?»
Рабочий день уже кончался, когда в кабинет Редактора Отдела ворвался Рыжик. Увидев Щена на столе начальника, он обмер. А Щен радостно залаял и, мигом утратив свою геройскую стать, бросился к нему, как самый обыкновенный щенок, соскучившийся по хозяину.
— Что случилось? — не своим голосом спросил Рыжик. — Что он тут опять натворил?
Редактор Отдела встал. Он уже совсем собрался ответить, как всегда, сурово и многозначительно, но вдруг широко улыбнулся, отчего сразу стал красивее и моложе, и сказал:
— Знаете, Игорь, у вас замечательный пес. Настоящий боевой товарищ.
И он передал боевого товарища с рук на руки Рыжику.
Как Щен и Рыжик попали к «металлистам» и что из этого вышло
— Щен, — сказал Рыжик, — я тебя не понимаю.
Щен потупился и вильнул хвостом в надежде, что неприятный разговор пройдет мимо. Но не тут-то было.
— Ты являешься ночью, лаешь, будишь соседей, не говоря уже обо мне…
— Но ты же закрыл мою дверку!
— Я закрыл ее потому, что хочу приучить тебя к дисциплине. После обеда до моего прихода ты должен сидеть дома. Интересно, где ты шлялся?
Щен попятился было к двери, но Рыжик встал и плотно прикрыл ее. Услышав щелчок замка, Щен вздохнул и смирился.
— Я был у Дэзика, — объяснил он. — Я… Он… То есть мы…
— Что «мы»? — терпеливо спросил Рыжик.
Щен беспокойно шевельнулся, и Рыжик вдруг заметил, как в его густой шерсти что-то блеснуло.
— Ну-ка, поди сюда! — произнес он.
Щен неохотно подошел, и Рыжик снял с его шеи белую металлическую цепочку с толстой блямбой.
— Та-ак… — протянул он. — Интересный подарочек! Откуда он у тебя?
Щен снова вздохнул, но Рыжик не сводил с него глаз, так что соврать было невозможно.
— Такие цепи носят только «металлисты», — наконец выдавил он. — Рокер сказал…
— Что-о? — Рыжик потряс перед его носом подвеском. — Какой еще рокер? Выкладывай немедленно все как есть!
Он поднял Щена, посадил его рядом на тахту и погладил по голове. Глаза у Рыжика были строгие, а рука — твердая и добрая. Щен прижался к ней и начал свой рассказ.
… Еще зимой, в начале февраля, хозяин Дэзика, Станислав Викторович, с женой укатили в очередную загранкомандировку, оставив пса и квартиру на бабушку, Нину Васильевну, и сына Гену. Гена учился в восьмом классе, никогда еще не разлучался с родителями и, когда они уехали, целую неделю грустил, тем более что бабушка оказалась строгая и спуску ему не давала. Он исправно ходил в школу и в бассейн, выводил и кормил Дэзика, бегал за продуктами — успевай только поворачиваться! Как-то перед сном он даже принялся сочинять жалобное письмо родителям насчет того, что нехорошо и нечестно взваливать все трудности на единственного ребенка. Однако письмо так и осталось недописанным, потому что бабушку забрали в больницу с воспалением печени и ситуация круто переменилась.
Болезнь у Нины Васильевны оказалась сложная, с трудным названием, посетителей к ней не пускали, только принимали передачи. Над Геной вдруг, впервые в жизни, не оказалось старших. И тут, узнав, что он, хоть и на время, стал хозяином большой квартиры, к нему хлынули гости — друзья по школе, товарищи по бассейну, друзья друзей и товарищи товарищей. Гена сам не заметил, как его уютный, ухоженный дом превратился не то в кафе, не то в дискотеку, где день и ночь гремела музыка, клубился едкий табачный дым и плясали до упаду малознакомые парни и девчонки, нещадно терзавшие дорогую японскую аппаратуру. Холодильник опустел, во всех углах валялись окурки, книги в шкафу таяли, как снег весной, Дэзик бродил по комнатам очумелый, лохматый и голодный.
Большинство этих странных гостей называли себя «металлистами» — они носили браслеты на руках и лодыжках, цепи, кресты и подвески на шее, увлекались тяжелым роком, музыкой, под которую вертелись, метались и извивались как одержимые. Руководил ими рокер, парень лет двадцати, увешанный цепями, пластинами, подвесками… Его боялись: когда он входил в комнату, металл на танцорах начинал угрожающе шевелиться и звенеть. Кроме того, никто из ребят не выдерживал его мерцающего, неподвижного взгляда. Рокер неустанно повторял своим подопечным, что они, «металлисты», существа особенные, избранные и стоят неизмеримо выше остальных, непосвященных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35