Доктор все сделал правильно. Он включил сигнал тревоги, убрал и простерилизовал комнату, а затем закрылся вместе с лаборантом.
– Ни у кого из них не было защитного костюма?
– Нет, только белые комбинезоны компании. Через два дня лаборанту стало очень плохо. Высокая температура, бросает то в жар, то в холод, появился болезненный зуд кожи. Через несколько часов заболел и доктор. Он старался заботиться о лаборанте, пока тот не умер. Неожиданно врач начал бредить, впал в истерику, словно страдал клаустрофобией. Он выбил первую дверь, справился с электронными замками на вторых дверях и сбежал. – Эндрю Гауптман потянулся к графину с водой, стоявшему на столе, и налил себе стакан.
Цайтнер смотрел на его трясущиеся руки, проделывающие это, но был слишком ошеломлен, чтобы помочь. Андреас Гауптман осторожно выпил воды, поставил стакан на место, а потом продолжил, все так же не спуская глаз с Цайтнера.
– Мои люди взяли вертолет и стали его искать, но обнаружили только тогда, когда он, судя по всему, разбил окно машины этого американского профессора, которого впоследствии искали вы. Они заметили машину на поляне в то время, когда наш доктор сбежал в лес. Они не видели, чтобы он возвращался на стоянку. Доктора нашли одного несколько минут спустя, а машина уехала. – Гауптман чуть выпрямился и глубоко вздохнул, потом еще раз. Его лицо покраснело от того, что он старался говорить так быстро, но когда старик снова наклонился вперед и продолжил рассказ, его костлявые руки все время жестикулировали. – Мой директор лаборатории знал – чем бы ни заразился доктор из разбитой склянки, это очень опасно и очень заразно, а когда его команда нашла осколки разбитого стекла на стоянке, он постарался выяснить, кому принадлежала та машина. Наши люди прочесали местность и нашли карточку от багажа американца. Они очень испугались, полагая, что мужчина заразился, но не знает об этом. Тогда они позвонили к вам и обратились за помощью. Меня в то время не было в стране. Только в середине дня я узнал от директора лаборатории, что мы по-прежнему говорим вам, что это грипп.
– А... это не так, – спокойно сказал Цайтнер.
Гауптман покачал головой.
– Нет, это не так. Это куда более серьезно, пугающе и смертоносно.
Цайтнер, до этого сидевший наклонившись вперед, теперь выпрямился с выражением изумления на лице и вскинул руки к потолку ладонями вверх.
– Так что же конкретно было в этой склянке?
Гауптман опустил взгляд, потом снова посмотрел на чиновника.
– Мы точно не знаем, – произнес он.
– Что? Как можно...
Гауптман кивнул и вздохнул.
– Как вы знаете, в бывшем Советском Союзе существовало множество действующих центров биологических исследований. В прошлом году с нами установили контакты менеджеры двух таких учреждений. Они пытались получить сумму в твердой валюте наличными за годы своих исследований. Мы согласились на эту тайную сделку в надежде, что среди результатов их работы найдется нечто пригодное для новых конкурентоспособных лекарств и вакцин. Но с самого начала со сделкой возникли серьезные проблемы. Большая часть исследовательских образцов была правильно документирована и хранилась в надлежащем виде, а другая часть находилась в страшном беспорядке: живые культуры вирусов в пробирках соседствовали с культурами бацилл и смешивались с ними, а многие образцы вообще не имели наклеек с названием. Мы никогда не знали, что именно получаем от них, пока не распаковывали коробки. Если мы не обнаруживали необходимой документации, то должны были уничтожить продукт. Но сначала изучали образцы такого рода в лаборатории в Гамбурге, а потом передавали их в новую лабораторию в Баварии. Но эта посылка была отправлена не по назначению. Ее прислали в Баварию прямо из России. Директор лаборатории был уверен, что все проверено. Но это было не так.
– Вы хотите сказать, что не имеете никакого представления ни о названии, ни о тиле...
Гауптман медленно кивнул.
– Ни малейшего. То вещество, что убило наших людей, может быть вирусом, бактерией или даже химическим производным, хотя в этом мы сомневаемся. Это больше похоже на вирус.
– О Господи, но это значит, что у нас нет никаких базовых данных! – воскликнул Цайтнер.
Гауптман кивнул и заговорил медленнее, аккуратно подбирая слова.
– Сегодня мы связались с одним из врачей, работавших раньше на этом предприятии. До этого мы никогда с ним не говорили. Он был ведущим специалистом в той лаборатории, о которой идет речь, и живет сейчас на Украине. К счастью, он вел отличные лабораторные журналы все годы работы. Он сообщил нам много важного. Возможно, западные разведывательные службы знали об этом, но мы в частном секторе – нет.
– Я не понимаю вас, – отозвался Цайтнер.
– Герр Цайтнер, эта лаборатория была советским центром исследований в области биологического оружия. Десятилетиями они искали эффективные средства для массового уничтожения людей, разрабатывая вирусное и бактериологическое оружие, против которого русской армии и русскому народу можно было сделать прививки, но при этом опустошить другие страны. Они добились значительных успехов и расширили горизонты этой смертоносной науки, но выявили редкий класс патогенов, обнаруженный несколько лет назад, напутавший даже генералов. Эти вирусы могли распространяться среди населения за считанные дни, убивая с высокой надежностью, и против них, казалось, не существует антител. Советские власти боялись применения этого класса патогенов против любого врага из-за вероятности их обратного действия и уничтожения населения России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131