За этим он, наверное, и
прилетел на Луну, а лечение - только прикрытие.
- Вы не смотрите передачу "Тайны Луны"? - вдруг спросил он.
- Нет, - удивился я.
Тут он мне и выдал историю о селенитах.
- Вы в это верите? - осторожно спросил я. - В Асгард и
прочее?
- Асгард - это мир асов, то есть богов, в
древнескандинавской мифологии. Но дело не в названии. Очевидно,
что наши самоубийцы верили в селенитов, верили в то, что могут
стать селенитами и готовы ими стать: снять тяжелые, ненужные
больше скафандры и пройтись босиком по Луне. Вы правы: у этих
людей было все, им не хватало только безумной мечты.
Этот мистик был чертовски убедителен!
- Тогда надо действовать, - сказал я. - Сначала прижмем
парней с телевидения - пусть думают, что говорят. Потом надо
пригласить парочку профессоров, чтобы дали научное опровержение
всем этим небылицам.
- Возможно, этого от нас и ждут, - мрачно заметил Джедай. -
Прежде всего надо понять, что происходит, шериф, а потом уже
действовать.
- А вы понимаете?
- Думаю, да. Вы верите в дьявола?
- Ну, не буквально...
- Можно и не буквально. По крайней мере, с терминологией вы
знакомы... То, что происходит - это искушение. Страшный соблазн
- не тела, но духа. Представьте себе, что вы играете в шахматы:
партия тянется невыносимо медленно, вам кажется, что вы
проигрываете... В какой-то момент хочется смахнуть фигуры с
доски и начать все заново. Мы осваиваем планеты, открываем иные
миры, но играем по старым правилам: мораль, законность,
демократия и так далее. От этого устают не только люди, но и
народы. Тогда приходит искушение: отряхнуть с ног прах старого
мира, погрязшего... неважно, в чем: лицемерии, разврате,
коррупции, - и построить новый мир, установить новый порядок с
новыми правилами игры. Тысячелетний рейх или Утопия - дело
опять-таки не в названии. А что происходит здесь, под куполом?
Здравый смысл уже дал трещину, достаточную для того, чтобы гибли
люди. Мораль и законность под вопросом. Стальная Метла
устанавливает власть террора, и многим это нравится. Даже у вас,
шериф, были сомнения. Вы исполняете свой долг, но не слишком
рветесь поймать своего Джека Потрошителя - боитесь, что вас
неправильно поймут. Демократия тоже под угрозой. Насколько я
понимаю, Перейра представлял цветное население. Раз есть расовые
проблемы, на них тоже будут играть...
Далее, в администрации купола наверняка есть нечистые на
руку люди - этого может быть достаточно для расправы. А те, кто
придет вслед за ними, будут брать уже не долларами, а
человеческими головами. Я понятно объясняю, шериф?
Я промолчал. Все-таки он псих, параноик. Ну не может все
быть так плохо! Мой здравый смысл еще цел.
- Ладно, - он поднялся с кресла, - мне пора на процедуры. Я
еще зайду к вам... Всего хорошего, шериф.
3. Доктор Флетчер
Мне сообщили, что пациент из шестьдесят шестой палаты хочет
говорить со мной, и я решил не откладывать это дело.
Случай был по-своему уникальный. Август Троммель был одним
из тех, кто ушел из-под купола и не вернулся. Его нашли через
сутки в бессознательном состоянии. Дыхательный ресурс скафандра
был давно исчерпан, и непонятно, каким образом Троммелю удалось
остаться в живых. Должно быть, вследствие отравления углекислым
газом в условиях пониженной гравитации все жизненные процессы у
него остановились.
Так или иначе, но выйдя из комы и полностью восстановив
физическое здоровье, больной обнаружил обширную потерю памяти.
Вскоре память в основном также восстановилась, оставались
загадкой лишь события, непосредственно относящиеся к несчастному
случаю. При других обстоятельствах это могло показаться
неважным, но сам Троммель почему-то придавал происшедшему
большое значение. Он хотел вспомнить.
И это ему, наконец, удалось. Только лучше бы этого не
случилось! То, что он рассказал, мне очень не понравилось. Я
решил, что выпускать его пока рано; более того, все
откладывается на неопределенное время .
- Но почему? - спрашивал он удивленно. - Доктор, я же все
вспомнил! Я ведь здоров, правда?
А я смотрел в его ясные голубые глаза и умело скрывал свои
чувства.
Плохо, когда человек чего-то не помнит, но еще хуже, когда
он помнит не то, что было. В какой-то степени это присуще нам
всем: мы, например, иногда помним свои сны, однако не теряем
чувства реальности. Здесь случай другой: слишком яркие фантазии
заполняют пробелы, и выгнать их оттуда гораздо труднее, чем
восстановить настоящую память.
- Мне надо идти, - продолжал Троммель. - Я должен
поговорить с Джеймсом Хэрришом. Они приказали мне сделать это.
Как вы думаете, он меня примет?
Упоминание о Хэррише в этом контексте мне понравилось еще
меньше. Его телевизионные выступления я всегда смотрю с
профессиональным интересом. Удивительно, как этому типу удается
проходить необходимые психологические тесты. Впрочем, совершенно
здоровый человек в политику и не пойдет. В мэры Хэрришу выйти, к
счастью, не удалось, но в Совет он пролез и в первый же день
поцапался с Энрико Перейрой, обозвав того "грязным латиносом".
Это был не последний скандал с его участием...
Я настоял на том, что Троммелю надо еще подлечиться, а
заодно он может обстоятельно продумать свою речь. На этом он,
казалось, успокоился.
Однако на следующий день ко мне заявилась группа из трех
человек - две полные женщины лет за сорок и один очень элегантно
одетый мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30