..
Старик Бартоломью. Не доверяй ему. Он хочет...
Гонка. Молодой Бартоломью с ним; дым и сгоревшие подшипники...
Нет, с этим все в порядке. Только рука. Но, может быть, они
забрались...
Он открыл глаза.
Только один раз. Это сделал нож. Но это был сон. Боже мой, какой сон!
Пусть он уйдет, потеряется в ночных тенях... Как хорошо снова оказаться в
своей кровати, вот только матрац слишком твердый. Где Дульчия?
- Капитан...
Генри различил размытую фигуру, наклонившуюся над ним. Это был
мальчик Лэрри. Имя пришло к нему непонятно откуда. Что он здесь делает?
- Я приготовил вам немного супа, - голос Лэрри дрожал. Фигура
исчезла. Свет стал ярче. Лэрри вернулся. Его лицо было похоже на обтянутый
кожей череп. И у него была накладная борода, в полдюйма длиной. Это было
нелепо. Генри захотелось рассмеяться. Не настоящее лицо на какое-то
мгновение обмануло его.
Его губ коснулось что-то теплое: неописуемо восхитительная жидкость
заполнила его рот. Он почувствовал, как болезненно сжалось горло. Еще
немного теплой жидкости. Она огнем стекала в желудок.
Генри ел с жадностью, забывшись в экстазе утоляемого голода...
Потом Бартоломью вернулся.
- Я соорудил что-то вроде койки из брезента, чтобы поднять вас с
земли. Капитан, я ужасно волновался. Почти неделя. Я боялся, что вы умрете
с голоду. Я оставил консервы вам...
Лэрри говорил и говорил. Это была длинная история. Генри удивился,
почему он так много говорит. И о чем?..
- ...Я поднимался наверх трижды. И не обнаружил никаких признаков
того, что они там были. Я видел следы животных. Я собираюсь отправиться на
охоту...
Иногда он задумывался над тем, кто такой Лэрри, и каждый раз
всплывал, чтобы спросить, но это было слишком трудно, и он погружался
снова, а Лэрри наклонялся над ним, глядя на него полными тревоги глазами.
Потом комната растворялась, и он снова брел по огромным пустынным долинам,
продуваемым не затихающими ни на минуту ледяными ветрами, взбирался на
одинокие утесы, вершины которых терялись в тумане, идя на зов
заблудившихся голосов, всегда раздававшихся из-за следующей гряды скал.
Он смотрел на руку - сломанная клешня, перекрученная, вся в пурпурных
шрамах, резко бросающихся в глаза на фоне белой кожи.
Серый свет едва пробивался через узкую трещину в каменной стене.
Снежные хлопья залетали внутрь, кружились, оседали, таяли, образуя
длинную лужу. На полу были разбросаны лохматые шкуры животных. Струйка
дыма поднималась над кучей углей, белая на фоне почерневшей стены. А еще
он увидел связку темных поленьев, две грубых глиняных тарелки, огромный
горшок, горку нарубленной зелени и кусок пурпурно-черного мяса. Это был
странный сон - почти явь.
Генри шевельнулся, пытаясь сесть. Груз давил ему на грудь, не давая
оторвать спину. Капитан сцепил зубы, приподнялся на один локоть. В воздухе
висел запах древесного дыма, от невыделанных шкур шла густая дурманящая
вонь. На его бедрах лежал мех с грубой шерстью. Генри потянулся, чтобы
сбросить его. Голова зазвенела от удара, когда он упал. Черт возьми, что с
ним такое? Может, наркотики?
Его взгляд упал на пистолет Марк IX, рядом с ним стояла пара ботинок,
покрытых засохшей грязью и какими-то более темными пятнами.
Его ботинки. Внезапно он вспомнил.
Таскер и коротышка Гас. Он принес скальпель. Они подвесили его на
веревках и разрезали на куски. Он умер и попал в ад.
А теперь он здесь, живой.
Странно.
Кровь застучала в висках Генри, как молот о наковальню. Лэрри
Бартоломью убил Таскера и Гаса. Вот так пацан! Да, жизнь полна
неожиданностей. Он же притащил его сюда - каким-то образом - и не дал ему
умереть.
Генри зашевелился, перевернулся лицом вниз, подсунул под себя руки,
оттолкнулся и сел. Левая рука - совсем бесполезная, замерший узел
сломанных пальцев. Но правая - она удержит пистолет.
Неизвестно, сколько времени потратил мальчик, возвращая его к
призрачной полужизни. Кормя супом изломанное тело, которое должно было бы
умереть.
Он мог дотянуться до бластера, один выстрел - и агония закончится. И
Лэрри сможет отправиться в Панго-Ри. Генри пополз, чувствуя под собой
холод грубого влажного пола. Отдыхал, прижимаясь лицом к камню. Он
заметил, что у него отросла борода. Он коснулся ее левой рукой - более
полудюйма; прошел, по крайней мере, месяц. Черт! Потерянный месяц, и
вот-вот наступит зима. Если бы мальчик пустился в путь, как только он убил
Таскера...
Он дотянулся до пластмассового футляра, вытащил из него бластер.
Поставил на узкий луч, подтягивая вверх, пока холодное дуло не надавило на
пульсирующую жилку над ухом - и нажал на курок.
Ничего не произошло. Бластер с грохотом упал. Генри лежал обмякший,
коротко, отрывисто дыша.
Он никогда раньше не совершал самоубийства. Это было тяжелое
испытание. Даже когда оно не удавалось.
Лэрри пользовался бластером для охоты и израсходовал весь заряд. Вот
и нет у него легкого выхода. Теперь ему придется выползти наружу - как
только пройдет слабость.
Бартоломью присел на корточки рядом с ним.
- Успокойтесь, капитан. Успокойтесь. Вам лучше! Вы проползли все это
расстояние - но ради всего святого, зачем вы это сделали? Здесь наверху
холодно...
Генри смотрел на склонившегося над ним Бартоломью, укутанного в
лохматую шкуру какого-то животного. Лицо его повзрослело, кожа огрубела,
обветрилась, покрылась сетью красных жилок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49