Которые у ворот. Стас с его черным BMW и охранниками в снежно-сером камуфляже не тянул на сотрудника отца. Вряд ли он даже был его партнером. Партнер – это английское слово. А для таких отношений, что были между отцом и Стасом, английских слов, вероятно, нет. Потому что в Англии нет таких отношений.Следователь решит, что Стас запугал ее.– У вас есть какие-нибудь предположения, кто мог его заказать? – спросил следователь Арлазов.– Заказать? В каком смысле – заказать?Она не знала этого слова. Она слишком долго прожила в Англии.– Заказать – в смысле убить, – пояснил следователь.– Нет.Следователь посмотрел на нее и сказал:– Ну что же, я поехал. Спасибо за чай.Аня вышла проводить его на крыльцо. Дождь прекратился. Охранники, оставленные Стасом, играли в футбол с водителем «мазды».– А вы… как вы думаете, кто его… убил? – спросила Аня.– Не знаю, – сказал следователь, – но вообще бизнесменов очень часто убивает их «крыша». Особенно если это очень крупные бизнесмены. И очень крупная «крыша». Такая, что считается уже не «крышей», а партнером.Следователь Арлазов на серебристой «мазде» уехал, Аня проводила его и поднялась на второй этаж.Кабинет отца располагался в самом конце холла. Паркет в кабинете был как лед на горном озере, в сверкающих лаком половицах отражалась лепнина на потолке и тяжелые в форме львиных лап ножки старинного письменного стола. Высокие окна протянулись от пола до потолка, и стекла их отливали мрачной синевой: уже потом Аня поняла, что стекла были бронированные.Сейф около телевизора был отделан породистым темно-бордовым деревом и уставлен фотографиями в серебряных рамках. На одной из фотографий были отец и Стас. Они сидели за столом с какими-то девушками, и рука Стаса лежала на плече отца.Дверца сейфа была перехвачена белой полоской, в замке торчал ключ. Аня повернула ключ, и сейф отворился. Внутри лежали какие-то бумаги и пачки наличных денег. Денег, по меркам Ани, было очень много. Пять пачек. Пятьдесят тысяч.Аня закрыла сейф на ключ, положила ключ в карман и спустилась вниз, в гостиную. Гостиная в доме бьша огромная, метров с полсотни и больше, и справа к ней был пристроен двусветный зимний сад. Можно было стоять на втором этаже и любоваться на листья пальм, изящные, как веера гейш. Дверь слева вела в кухню, и из-под этой двери сочились вкусные запахи.Аня толкнула дверь.Кухня была большая и сверкала чистотой. На плите в пузырях масла скворчали картофельные оладьи, возле оладий хлопотала полная женщина в синем переднике. У ног женщины терлись два кота. На звук открывающейся двери женщина повернула голову, и Аня увидела, что лицо у нее доброе и морщинистое, как скорлупа грецкого ореха.– Там в кабинете… сейф опечатанный, – сказала Аня, – кто обыскивал дом? Следователи?– Нет, следователи дом не обыскивали, – сказала женщина. – Так, приезжали… как все случилось. А потом появился Станислав Андреевич, и они сразу ушли.– А… Станислав Андреевич давно уехал? – спросила Аня.– Часа в четыре, – ответила женщина.– Поздно, – сказала Аня.– Для него не поздно. Он раньше пяти не ложится.– А он часто здесь бывал?– Ну, бывал. Когда блядки бывали, приезжал. Он двух пацанов оставил. Сказал, если из дома кто хоть ложку унесет, по рогам получит.– А кто еще в доме живет?… Кроме отца?– Я и муж, – сказала женщина. – Меня Лида зовут, а мужа Коля. Мы во-он в сторожке живем, рядом с охранниками. Я экономка, а он шофер.– Как – шофер? – спросила Аня, – шофер ведь тоже…– Бог моего Колю сберег, – с чувством сказала пожилая украинка, – его вчера Семен Аркадьевич новое радио ставить услал. А из офиса другую машину прислали. Наша-то бронированная, а ту-то вон, весь низ вынесло. Как дуршлаг, чистое слово. И Семен Аркадьича, и Мишу, и другого водителя, всех на месте… Коля-то вчера на радостях… ты уж извини.– Радио в машине поставили?– Дак… поставили, Анечка.– Велите Коле приготовить машину. Я еду в офис.– Анечка, – сказала Лида, – ну зачем тебе в офис? Ты поплачь, отдохни…– Вы не понимаете, – сказала Аня. – Я – наследница. * * * В том году в Москве было уже полно новых офисных зданий, – огромных и стеклянных, как в Сити. Арендаторам там предлагалась вся мыслимая инфраструктура, начиная от службы безопасности и связи, и кончая ресторанами на первых этажах.Однако компания Семена Собинова занимала небольшой трехэтажный особнячок в заарбатских переулках. На воротах особнячка не было никаких вывесок, а там, где обыкновенно висит табличка с названием улицы и номером дома, с кронштейна таращилась видеокамера.Когда «мерседес» с Аней въезжал в ворота, она невольно подумала, сколько же стоили отцу дополнительные расходы по самостоятельному содержанию охраны, обеспечению связи, доступа в Интернет и так далее. Ане показалось, что свой особняк – это куда менее выгодно, чем аренда современного офиса. Это была вполне естественная мысль для студентки Лондонской школы экономики.К улице особняк был повернут спиной и скромной калиткой. Парадный вход располагался во дворе. Мраморные ступени вели к круглым стеклянным шлюзам, напоминающим пуленепробиваемые барокамеры, и сквозь эти шлюзы, как сквозь двери рая, посетитель видел фонтан в холле и фотографически-неподвижных охранников.Аня не видела таких шлюзов даже в Сити. Чтобы пройти сквозь них, посетителю надо было с помощью выданной тут же карточки отворить одну из дверей и потом ждать, пока подозрительная аппаратура не изучит тебя и не выдаст добро: только после этого отворялась вторая дверь. Сумки надо было сдавать отдельно.Однако при виде спутников Ани охранники заблокировали шлюзы в положении «открыто» и не спросили ни у кого документы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9